Ему рукоплескал весь мир

Голос этого легендарного украинского оперного певца слышали в лучших театрах мира, поэтому без преувеличения можно сказать, что ему рукоплескала вся планета. А он всегда и везде дарил людям свой талант, через песни говорил о любви к земле, культуре, языку и никогда не допускал даже мысли о том, что сможет покинуть Украину.

Дмитрий Гнатюк был первым исполнителем песен «Два кольори» и «Мой Киев». На оперной сцене он исполнял партии из «Тараса Бульбы», «Евгения Онегина», «Севильского цирюльника», «Мазепы» и «Риголетто», а также немало других. Гнатюк много гастролировал за рубежом, записал более 15 пластинок, 6 компакт-дисков. Всего в концертном репертуаре исполнителя было более 85 произведений национальной и мировой классики. Певец также работал в Национальной опере, преподавал, являлся лауреатом многих премий СССР, в 2005 году ему присвоили звание Героя Украины.

Дмитрий Михайлович Гнатюк родился 28 марта 1925 года в селе Староселье (ныне — село Мамаивцы Кицманского района Черновицкой области Украины). Отец был инвалидом Первой мировой войны, работал церковным старостой. Дмитрий был одним из шестерых детей в семье, с детства был приучен к труду и ответственности, отец часто оставлял сына дома за старшего, когда уезжал в Черновцы по делам.

Мальчик с детства любил петь и часто закрывался в пристройке возле конюшни и затягивал свои любимые песни. А потом в 8 лет попал в церковный хор. Батюшка имел музыкальное образование и вовремя распознал у парня талант. Священник обучил Дмитрия музыкальной грамоте.

в 1941 году его отправили на учительские курсы, потом он в составе бригады ремонтировал по селам школы. Когда в родное село стали возвращаться солдаты-инвалиды, он отправился в военкомат и попросился на фронт. Его направили под Польшу, где вскоре он попал под бомбежку. Выжить удалось лишь единицам, сам Дмитрий уцелел из-за того, что на него упали семеро мертвых бойцов и прикрыли собой.

После госпиталя уехал в Нижний Тагил на танковый завод, эвакуированный с Украины, где собрал хор, о котором вскоре узнали во всей Свердловской области. Стали приглашать на гастроли.

«Я приехал в Киев 15 июня 1945 года, два года до этого проработав на Урале, на танковом заводе. Даже там я умудрился организовать хор из украинцев. Нас было человек четыреста. Было голодно, холодно, тяжело, но страстно хотелось петь. И тогда генерал-лейтенант Миронченко сказал: «Дима, закончится война, я тебя сразу отпущу учиться в консерваторию». Так и получилось», — рассказывал в одном из интервью певец.

В интервью газете «Вести» в свой 90-летний юбилей (год назад) Дмитрий Гнатюк рассказывал:

—В артисте талант и воля должны быть в единстве. Если у вас нет воли, один талант не вытянет человека. Есть воля — есть цель. Я слушал своего учителя, Ивана Паторжинского, и ощущал свою миссию — нести в мир нашу украинскую песню.

—Да, в начале карьеры я попал на 70-летие Сталина. После концерта, где я выступал ведущим солистом хора, которым руководил Григорий Веревка, Сталин попросил его, чтобы на неофициальной части юбилея выступил солист. Мне сообщили, что завтра меня ждут в Кремле.

—Только когда уже заехали в Кремль, — на голове волосы зашевелились. Скоро выход, а у меня дыхания не хватает. Распорядитель вышел: «Три шага вперед, два шага влево. Там баянист. И вместе начинаете». Я стал выводить: «Дивлюсь я на небо…» А потом выдал «Темную ночь». Ко мне подошел Сталин с Мао Цзэдуном. «Где работаешь?» — спросил генсек с характерным кавказским акцентом. — «Я еще студент», — говорю. — «У кого учишься?» — «У народного артиста Советского Союза Паторжинского». — «Славный певец! Что ты нам еще споешь?» Я спел на бис, а потом меня посадили за стол. Несмотря на то что был голоден, как пес, кусок в горло не лез. А рядом сидели знаменитые артисты: Сергей Лемешев, красавица Вера Давыдова. Ко мне подошел дежурный: «Если хотите — можете уйти. Вас проводят». Поднялся, а навстречу двое с сумками: в одной — напитки, в другой — харчи. Грузинское вино «Хванчкара», любимое Сталиным. Беру сумки и еду с Веревкой в отель. Разложили все это добро на столе, покушали и целую ночь разговаривали. Почти не пили. Эта сдержанность по отношению к алкоголю меня и потом спасала: я бы не смог выдержать такую физическую нагрузку, как у оперного певца. Особенно, когда начались зарубежные гастроли. Первый раз, кажется, я поехал на фестиваль в Варшаву.

—Никто об этом не знал. Это был сбой советской системы. У меня три брата и две сестры. Мой старший брат Иван учился после гимназии в Морской школе в Констанце в Румынии. Он владел несколькими европейскими языками. Приехал домой на каникулы, когда границы еще не было, после присоединения Буковины к СССР в 1940 году. А потом засобирался обратно, пошел в комендатуру за документами, чтобы выехать. Его обвинили в шпионаже, пытали, сломали позвоночник, он испытал все муки ада. Потом его расстреляли. О его судьбе мы долго не знали, нам выдали бумажку «пропал без вести». Подробности выяснились не так давно, когда я попросил одного из сотрудников музея поднять архивы. И стало известно, что брат был расстрелян в Черновицкой тюрьме. А я так и писал в своей биографии о брате «пропал без вести», когда выезжал за границу. Гастролируя и зарабатывая валюту для нашего государства, однажды спел 57 сольных концертов за два месяца.

—Моей страстью была большая семья. Брат, сестра, родители, чтобы они были обеспечены. Жена ездила отдыхать куда хотела, так что и Галина Макаровна была не обделена.

—Он мне присвоил звание народного артиста. Плакал, когда я пел «Два кольори». Был сентиментальный. Да я и сам такой же (смеется).

—Была. Но меня бы убили.

—Барышников — да, но я бы проходил в графе «украинский националист». Если честно, я бы не смог жить без Украины. Мне предлагали во многих операх контракты. Однажды выдающаяся оперная певица Бланш Тебом предложила выступить за границей: «Меня знает весь мир, можешь со мной ехать, я все устрою». Думаю, риск — благородное дело, и поехал с ней без разрешения Госконцерта за кордон. Боже, какой был скандал! Тюрьмой пугали. Защитил все тот же Хрущев. С Брежневым у меня были особо теплые отношения. Он подошел ко мне на одном из банкетов под Новый год, ему нужно было куда-то отлучиться, и говорит: «Дима, потанцуй с моей женой. Я скоро вернусь». И мы отлично потанцевали. Он к себе в дом приглашал, я пел его гостям.

—Нет. Я по природе слишком осторожен и всегда руководствовался принципом: «Не делай того, что не понравится другим».

—Это понятно. Как бы я овладел непростой вокальной школой, чтобы стать артистом? Но работал я — в радость.

—Лично я отношусь позитивно ко всем, кто владеет своим искусством. Одно и то же надоедает, а так вышли ребята — показали что-то новое. Я к любым музыкальным жанрам отношусь нормально.

—Иногда она просит спеть меня какой-нибудь романс. Но что касается дружеских компаний, которые уже навеселе и говорят мне: «Давай споем». Я отвечаю: «Пойте, а я послушаю». — «А чего не хочешь с нами?» — «Да потому, что я перед этим уже пел три часа на сцене!» (смеется).

—Только об одном жалею, что так быстро пролетели 90 лет (смеется). У меня была мечта так спеть украинскую песню, как никто другой, и я ее осуществил. Поэтому я — счастливый человек.

Со своей женой, Галиной Макаровной, он прожил 65 лет..

—Она мне верила. Я убедил, что люблю только ее. Поженились, когда мне был 21 год. Наша встреча была такая интересная. Мы были знакомы и я ей сказал, что хотел бы побывать на родине Шевченко, а она жила в селе Казацкое — это было в 3 км от шевченковских мест. И она предложила: поехали. Мы совершенно тогда не думали о том, что поженимся. Но так интересно прошло наше путешествие, мы побывали в этих шевченковских местах, такое удовольствие получили… А когда вернулись в Киев, пошли в загс и расписались. Бедные такие были, что свадьбы как таковой и не было. Жена у меня филолог, занималась всегда своими делами, и я ей не мешал, и она мне тоже не мешала в моем деле. И слава Богу, что мне попалась такая жена — вытерпеть меня очень тяжело.

И сын, и внук унаследовали от супруги Галины Макаровны тягу к языкам — она у нас доктор филологических наук, профессор. Сын Андрей преподает французский в университете, внук Дима склоняется в ту же степь. Я никогда не пытался заставить мальчишек пойти учиться в консерваторию. Зачем? Каждый в этой жизни должен заниматься своим делом. Хотя Дмитрий мог бы петь. У него абсолютный слух! А еще голос был чудесный! Когда ему было три года, то, проезжая с родителями мимо оперного театра, он обязательно начинал петь — громко так, на весь троллейбус. А когда люди вокруг смеялись, он серьезно интересовался: «Чего это вы? Тут мой дед работает. Его, как и меня, зовут Дмитро Гнатюк!». Но в четыре года внуку вырезали гланды, поэтому пропал голос.

* * *

В одном из последних интервью певец сказал: «Я вступил в зиму своей жизни. Но я прожил ее содержательно, а не растратил ее на пустяки и шалости. В моей судьбе были и голод, и холод, и страшная война, и тупик. И когда ты ставишь цель и добиваешься ее осуществления, когда удалось сделать что-то талантливое, благодари Бога, что не потерял свою жизнь…»