Гений танца, воспитания, педагогики

Алексея Игоревича Литвинова (1954–2014) помнят во Всесоюзном государственном институте культуры, Харьковской государственной академии физической культуры, Киевском национальном университете культуры, конечно, в Харьковской государственной академии культуры, и, безусловно, воспитанники народного ансамбля бального танца «Горизонт» 80–90‑х годов во Дворцах культуры ХТЗ, «Металлист», железнодорожников, офицеров. За это время хореограф вывел на паркет и воспитал более 2 тысяч танцоров, организовал и провел более 50 фестивалей, конкурсов и турниров бального и современного танца; принял участие в качестве судьи более чем в сотне международных фестивалей, конкурсов, турниров; ученики Алексея Литвинова — чемпионы США, Германии, Италии, Израиля, Венгрии, Канады, Австрии, Голландии…

И, пожалуй, никто, кроме них, уже взрослых и известных, лучше о своем Учителе не расскажет. Один из них — старший преподаватель кафедры спортивных танцев и фитнеса Харьковской государственной академии физкультуры, двукратный бронзовый призер чемпионата Советского Союза среди профессионалов, полуфиналист чемпионата Европы, в том числе победитель многих турниров Франции, Германии, Италии, Бельгии Альберт Лысенко.

—Это был 1979 год, пионерский лагерь под Новороссийском, где я увидел очень красивую женщину, мне было 13, ей — приблизительно 25 лет. Она до такой степени была красива, что я не мог не подойти к ней и не поинтересоваться: где и чем она занимается? На что она просто ответила: «Я занимаюсь бальными танцами». Это была супруга очень известного в мире танца москвича Аркадия Белогородского. Так я понял, где самые красивые женщины и девушки и сообразил, чем мне нужно заниматься. Позже, уже дома, прочитал в газете объявление: в ДК «Металлист» организуется кружок бального танца, приглашаются все желающие учиться танцевать. Когда пришел в ДК «Металлист» на Плехановской, там уже было человек 300, если не больше. В зале, где сидели, как мне казалось, взрослые дяди и тети, был и Алексей Литвинов с женой Ольгой, они нас принимали. По сути, это был их первый набор, дебют как самостоятельных педагогов бальных танцев. Я оказался в нем и стал заниматься бальными танцами.

Алексей Игоревич был не только педагогом, он был тренером. Он умел так выстроить учебно-тренировочный процесс, что всех захватывало — его необычайная харизма, притягательность вовлекали в созданный им вихрь, словно в центрифуге. Нам уже было бесполезно вырываться оттуда, мы были что называется пленены его наукой, характером, внешностью, всем тем, чем притягивает к себе талантливый человек и взрослых, и тем более детвору. Все было очень интересно, весело и настолько увлекательно, что результаты не заставили себя долго ждать: через месяц мы участвовали в одном конкурсе, еще через месяц — во втором, третьем, то есть развивались. А Литвинов стал для меня не только первым и единственным учителем, но даже больше, потому что я считал его вторым отцом — он многому научил меня и в профессии, и в жизни. К тому же в наших, его воспитанников, жизнях немаловажную роль сыграл его отец Игорь Алексеевич. Это был интеллектуал! Образован, умен, человек, рассказывавший нам такие вещи, которые в то время были опасны, если выходили за пределы знакомой кухни.

—Да, часто: Алексей Игоревич был его сыном от первого брака, две младшие дочки — от второго, они тренировались у старшего брата. Кстати, с подачи Литвинова-старшего ансамбль бального танца при ДК «Металлист» был назван «Горизонт». И. А. Литвинов прошел сложную школу жизни и не опустился, а рос и образовывался, став не только для своего сына, но и для его учеников духовным наставником, что сыграло немаловажную роль в нашем воспитании и восприятии мира, если хотите. Он умер в 1986 году, также от рака, как и сын, только в 59, сын его в этом смысле пережил на год. Это были две уникальные личности, и каждый был уникален по-своему…

А сейчас я отчетливо понимаю, насколько гениальным был наш педагог! Его гений, может быть, сегодня сложно оценить, но с годами, все, кто его знал, кто у него учился, кто так или иначе попал в орбиту его влияния, поймет это, правда, с опозданием. Потому что, к сожалению, — мне более всего не приятно и даже больно вспоминать, как он сам не раз повторял эту фразу, — нет пророка в своем отечестве. Может быть, это специфика нашей деятельности, может быть, свойство нашего менталитета — не дооценивать своих педагогов и тренеров и преклоняться перед чужестранцами, но я считаю, что именно мой педагог был гением, воспитавшим столько танцоров. Вот сегодня открыты границы, много информации, неограниченные возможности поездок, а мне хватило и его… Мы достаточно успешно выступали во многих турнирах за рубежом, и нас с партнершей всегда принимали как пару, которая была не просто не похожа на других, она была неповторима в прямом смысле слова, в каждом выступлении мы были новыми. Причем поначалу нас даже не воспринимали как пару из СССР, почему-то считали, что мы то ли англичане, то ли немцы, не верили, что мы — славяне. А заслуга в этом была Литвинова, только его, потому что, не будучи, скажем, англичанином, он смог нам привить манеры, присущие…

—Да, именно европейскому человеку, что хотят видеть сегодня английские судьи танцоров. Считаю, что сегодня таких педагогов нет, которые могли бы не только научить танцевать — перемещаться, двигать руками и ногами, но и обладать неуловимым стилем, духом того, чем мы занимаемся.

—Я бы не так сказал. Понимаете, люди, которые слушали его, — не слышали, не могли понять, не все ему верили. Вот я смотрю, как в той же Англии уважают своих учителей, на всех конгрессах седые уже люди с почтением вспоминают тех, кто их учил, называют обязательно фамилии. У нас такого нет. А чтобы при жизни ценили и при каждом достойном случае упоминали — и подавно! Не передаем мы уважение к нас учившим или делаем это так плохо, словно пытаемся скорее забыть.

—Он много раз нам рассказывал эту историю. Могу сказать, что очень большой вклад в его развитие внес москвич Александр Григорьевич Попов, очень известный человек в мире бального танца. Даже когда Литвинов уже танцевал со своей супругой, вместе они очень часто ездили к нему в Москву на семинары, различные сборы. Думаю, что Попов внес серьезную лепту в него как конкурсного танцора.

—Чего-то определенного на эту тему сказать не могу. Дело в том, что мы вместе поехали на проект, но не знаю, могу ли говорить все, что об этом знаю.

—Потому что никто не уполномочивал меня об этом говорить. Да, в Киев мы с Алексеем Игоревичем приехали, но мне там не понравилось, и я уехал. Я тогда только вернулся из-за рубежа, где работал по контракту, устал, и танцами со звездами заниматься не хотел, тем более конкурсными. Единственное, в «Танцах со звездами-2» тренировал Ирину Билык.

—Да, определенную пользу для хореографии проект принес, особенно самый первый. Но не знаю, почему у нас он не прижился, наверное, из-за нашего менталитета. Вот в Америке он идет уже более 10 лет, в Англии тоже — это их проекты…

—Возможно. Я лично видел, насколько это красочно и красиво делают англичане, американцы, кстати, ученики Алексея Игоревича в них блистают вовсю. Там этот проект очень популярен.

—…Наверное, пасодобль. Да, помню, его хореографические пассы! Это было что-то! И еще вальс, он не просто кружился в вальсе, он пилотировал! А в стандарте, пожалуй, нет, он же был сутулый по природе…

—Да. Так вот он так растягивался, что мы все сбегались смотреть на него, на его растяжение, так здорово он это делал. Ну и сами старались, конечно!

—Нет.

—А никто об этом не просит.

—…Знаете, когда-то в Харькове был, так сказать, танцевальный журнал «Тутти», издавал его Александр Журавлев. Однажды в нашем институте он задал вопрос студентам: «О ком бы вы хотели прочитать в журнале?» И все ответили: «О себе!» То есть не о людях, бывших у истоков бального танца, известных танцорах, их мыслях, стремлениях в своем искусстве, или о современном положении дел в бальных танцах, как сказал бы Алексей Литвинов или Вадим Елизаров, нет! Их это не интересует, они хотят читать о себе, понимаете?

—Да. Изучают. Но если я что-нибудь спрошу, они ничего не знают.

—Почему, это наша действительность. Я не вижу того, что они хотят знать историю танца.

—Я сам постоянно им что-то рассказываю, постоянно, но они не хотят.

—Ну что значит не требователен? Известно ведь, не знаешь истории, не будет у тебя будущего. И если ты не знаешь, кто стоял у истоков искусства танца, как можно надеяться на какие-то победы? …Не хочется мне об этом говорить, потому что, боюсь, не так буду понят. Тем более что мы говорим не о проблемах современного бального танца, — о Литвинове. А он в совершенстве знал свою работу. Меня до сих пор поражает, насколько он глубоко знал и владел профессией.

—Да, с годами я это чувствую все больше: жесты моего Учителя — с большой буквы, стиль. Я не стараюсь его копировать, но его нет, а я радуюсь, что во мне присутствует его умение. Мы иногда спорили, но это не мешало нашему общению и нормальным, даже дружеским отношениям. Сейчас я счастлив тем, что был его учеником, и когда ему было плохо, я оставался рядом.

—Я запомнил фразу, которую он постоянно повторял: «Бальные танцы — это высшая форма человеческой деятельности». Именно так. Чтобы заниматься бальными танцами, нужно быть очень умным, сильным, грамотным, воспитанным, культурным. Нужно быть лучшим, но не над всеми, а среди лучших. Это его главное кредо, поэтому его ученики достигали успехов: мы стремились попасть в общество лучших людей — красивых, сильных, умных, грамотных и стать еще лучше. А чтобы стать таким человеком, нужно много трудиться, знать, уметь, совершенствоваться. Если же, занимаясь бальными танцами, ты не обладаешь такими качествами, ты плохой человек, и это видят люди. А сердце твое, душа должны быть чисты, если хочешь своим выступлением подарить людям их частичку, разве может быть иначе?

—Да… Мне не хватает его…