Грани таланта

Будущий артист родился 28 марта 1925 го-да в селе Татьяновка Томской обл. в крестьянской семье. Сразу же после коллективизации родители покинули обжитое гнездо и переехали в Красноярск.

Голод, который вынудил семью Смоктуновичей покинуть Татьяновку в 30‑е годы, «накрыл» их в Красноярске. Отец и мать не в состоянии были прокормить трех сыновей, и чтобы спасти детей, им пришлось отдать двух сыновей — Кешу и Володю — на воспитание тетке, родной сестре отца.

В Красноярске его «обожгло» театром: ему было 14 лет, когда он попал в Красноярский театр, который оставил в душе мальчика незабываемое впечатление. Ему казалось, что сам воздух был наполнен волшебством и тайной, все было неведомо и немного страшно. Благодаря этому посещению Кеша вскоре записался в школьный драмкружок.

1941 год — война: отец ушел на фронт и погиб в 1942-м. Вся тяжесть заботы о семье в основном легла на плечи юного Кеши. В 1943 году его самого отправляют в военное училище. Правда, доучиться ему не дали: он проштрафился — за то, что в учебное время собирал в поле картофель, его отправили на фронт. И тут свершается великое чудо. Человек, прошедший все круги ада: фронт, плен, партизанский отряд и послевоенные голодные и холодные годы, смотревший смерти в лицо каждый день, остался жив — это ли не чудо? Судьба явно берегла его, хранила этого великого актера для всех людей, которым он подарил свой талант.

После окончания войны, «благодаря» сталинским законам в отношении бывших военнопленных, Смоктуновский возвращается в Красноярск. Здесь он начал свой творческий путь с учебы в Красноярской театральной студии. Но был оттуда через год изгнан за драку. Оскорбленный подозрительным отношением власти как к бывшему военнопленному, и побоявшись, что его могут сослать, Смоктуновский сам уезжает в добровольную ссылку — в Норильск, где работает с такими замечательными актерами, как Жженов, Юровская, Лукьянов и другие.

С Норильска начался его путь по городам и весям Советского Союза, где он пробовал свои силы в разных театрах. Но в 1954 году он твердо решил попробовать свои силы в Москве.

Покорение столицы оказалось делом непростым. Он перебывал во всех театрах, но нигде не пришелся ко двору и оказался в совершенно безвыходной ситуации. Счастье, что иной раз выручали истинные друзья — Римма и Леонид Марковы. У них он порой ночевал, обедал. Но чаще голодный, в потертом лыжном костюме (единственном своем туалете), он бродил по летней Москве и ночевал, где придется, но, тем не менее, из столицы не уезжал.

Но вот фортуна повернулась к Смоктуновскому лицом: ему дали так называемые разовые выходы на сцене Театра им. Ленинского комсомола, наиболее популярного в те дни в столице. Однако жизнь от этого лучше не стала.

Но произошло еще одно чудо. Актер любил его вспоминать: «Как хорошо жить, до удивления хорошо просто жить, дышать, видеть. Я есть, я буду, потому что пришла она». Смоктуновский встретился в Ленкоме со своей будущей женой — Суламифью. Она работала костюмершей. «Я тогда впервые увидел ее… Тоненькая, серьезная, с копной удивительных тяжелых волос. Шла не торопясь, как если бы сходила с долгой-долгой лестницы, а там всего-то было три ступеньки вниз. Она сошла с них, поравнялась со мной и молча, спокойно глядела на меня. Взгляд ее ничего не выспрашивал, да, пожалуй, и не говорил… но вся она, особенно когда спускалась, да и сейчас, стоя прямо и спокойно передо мной, вроде говорила: «Я пришла!». Ну вот поди ж узнай, что именно этот хрупкий человек, только что сошедший ко мне, но успевший однако уже продемонстрировать некоторые черты своего характера, подарит мне детей, станет частью моей жизни — меня самого».

С этой встречи его жизнь стала другой. У него появились дом, работа, дети — Филипп и Маша. Будущая супруга — 28-летняя Суламифь имела много друзей в столичной артистической среде. Она ни разу не была замужем и не торопилась. Была счастлива и самодостаточна. Смоктуновского представили Ивану Пырьеву, который распорядился пристроить актера в Театр-студию киноактера.

И вот тогда появились настоящие роли. Мышкин в БДТ у Георгия Товстоногова, благородный жулик у Рязанова в «Берегись автомобиля». В амплуа Смоктуновского — Гамлет, Чайковский, Моцарт, Бах… В великих он видел смешное и, по сути, играл в кино и на сцене самого себя.

---

Игра Иннокентия Смоктуновского в спектакле «Идиот» в Ленинградском Большом драматическом театре выдвинула его в первый ряд отечественных актеров. Зрителю открылся трагик нового типа: без бытовых красок и прямой житейской узнаваемости Смоктуновский поражал зыбкими переходами и нюансами психических состояний.

В 1960‑е годы Смоктуновский главным образом работал в кино, был одним из самых интересных актеров отечественного кинематографа. Неординарность, нервная утонченность артистической манеры способствовали созданию таких разноплановых образов, как мужественный геолог Сабинин («Неотправленное письмо»), возвышенный Моцарт («Моцарт и Сальери»). Большой удачей Смоктуновского стала роль физика Куликова («Девять дней одного года» Михаила Ромма), в которой ему удалось соединить высокий интеллектуализм и притягательную безыскусственность.

Творческой вершиной Смоктуновского явилась роль Гамлета в одноименном фильме режиссера Козинцева. Углубленное погружение в роль помогло актеру создать современный по звучанию шекспировский образ, неприемлющий фальши, обладающий обостренным чувством справедливости, открытый добру и правде.

В роли Деточкина в фильме Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля» ярко проявилось комедийное дарование Смоктуновского.

В 1972–1976 годах он работал в Московском Малом театре, где блестяще сыграл роль царя Федора (спектакль «Царь Федор Иоаннович» А. К. Толстого). В этом образе актер представил царя человеком, мучительно переживающим свою душевную слабость, осознающим непосильность задач по управлению государством.

В 1976 году по приглашению Олега Ефремова актер пришел во МХАТ им. Максима Горького (с 1989-го МХАТ им. А. П. Чехова, в котором работал до самой смерти).

Смоктуновский и здесь стал ведущим актером, сыграв на его подмостках роли из классического репертуара русского театра. В наибольшей степени созвучными творческой индивидуальности актера оказались чеховские образы: Иванов («Иванов»), Дорн («Чайка»), Гаев («Вишневый сад»), Серебряков («Дядя Ваня»).

О последнем годе жизни Иннокентия Михайловича дочь Мария рассказывала: «В сущности, беды ничто не предвещало. В феврале 1994 года у папы случился микроинфаркт, но он быстро пошел на поправку. Даже попросил привезти к нему в больницу любимого Жанчика. Мы с мамой уговорили врачей пропустить в больницу собаку, и как же он был счастлив, когда Жан прыгал с койки на койку. Но папа все же недолечился — продолжались съемки сразу в двух картинах: «Притяжение солнца» Игоря Апасяна и «Белый праздник» Владимира Наумова. Кстати, в обеих картинах папины герои — это старики, на излете жизни, один даже парализован, то есть работа была трудной. Но снимался он с увлечением. Очень волновался, что уходит зимняя натура. Когда закончились съемки, он все-таки поехал долечиваться в санаторий. А через несколько дней попросил его забрать, не понравилось ему как-то. Но мы не успели. Из санатория позвонили: второй инфаркт».

Армен Джигарханян: «В «Белом празднике» герой Смоктуновского умирает. Но никому из нас, даже самому суеверному, не приходило в голову увидеть в этом какой-то знак или предзнаменование. Каждый из артистов не однажды умирает на сцене или на киноэкране. Да и сам Смоктуновский, как известно, умирал в «Гамлете». Мы работали, радовались жизни и меньше всего ждали удара. После съемок «Белого праздника» я решил отдохнуть в подмосковном санатории им. Герцена. Там совершенно замечательные места. Туда же, как я знал, собирался и Смоктуновский. До санатория я съездил на неделю на фестиваль в Калининград и приехал 2 августа. В тот же день встретился с Иннокентием Михайловичем и очень порадовался тому, как он выглядел — бодрым, здоровым, даже загорелым. Мы долго гуляли по аллеям санаторного парка, много разговаривали. Среди прочего промелькнула тема возраста, смерти, отношения к ней. Конечно, без тени какого-либо предчувствия. «Я много сыграл ролей, прожил интересную жизнь и смерти нисколько не боюсь», — это его слова. Вечером разошлись по номерам, которые были почти рядом, в 9 вечера я включил телевизор, но он барахлил, и я зашел к Смоктуновскому. Мы вместе смотрели «Время», он предложил немножко выпить, и где-то после десяти мы расстались. Утром, выйдя к завтраку, я не увидел его за соседним столиком: решил, что он на процедурах, подождал, а потом спросил у кого-то из сотрудников. Мне почему-то предложили подняться в свой номер, я заподозрил что-то неладное. Оказалось, что в три часа ночи Иннокентий Михайлович почувствовал себя плохо, вызвали врачей, реанимационную «скорую помощь», но сделать уже нельзя было ничего».

Иннокентий Смоктуновский скончался 4 августа 1994 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище.

Псевдоним. Настоящей фамилией Иннокентия Михайловича была фамилия — Смоктунович. Как появился псевдоним? После войны приятель уговорил будущего артиста поступать в театральную студию при Красноярском театре. Проучился Иннокентий Михайлович в ней менее года, так как кое-кому не понравилось, что он был в плену. Тогда он по найму устроился работать в Норильский театр. Там актеры были разные — и вольные, и попавшие туда далеко не по собственному желанию, как, например, Георгий Жженов. Директор театра Дучман предложил новому актеру взять псевдоним Славянин, но тот отказался. Директор пригрозил уволить строптивого актера, и тогда с обоюдного согласия в фамилии поменяли окончание.

Обрили. Когда писался сценарий фильма «Берегись автомобиля!», роль Юрия Деточкина предполагалась для Юрия Никулина, но актер сниматься не смог из-за гастролей. На «Мосфильме» Эльдару Рязанову предложили на роль Леонида Куравлева, но он сказал, что сниматься будет Иннокентий Смоктуновский. Все дружно пожимали плечами, потому что были уверены в том, что Смоктуновский не согласится. Так и произошло. Смоктуновский, сыгравший Гамлета, наотрез отказался от непонятной личности по фамилии Деточкин.

Тогда хитрый режиссер приехал на дачу к артисту и долго его уговаривал. В конце концов ему это удалось, но он на всякий случай взял со Смоктуновского расписку, что тот согласен играть роль в его новом фильме.

И когда Смоктуновский появлялся в коридорах Мосфильма наголо побритый, актеры в ужасе спрашивали: «Кто это вас так?» — «Рязанов», — скромно отвечал Смоктуновский и удалялся в павильон на съемку.