Юлия Савичева: Я думала, что стану знаменитой танцовщицей…

—Да, мы прошлым летом проехали туром по Украине, посетили пять или шесть городов. Нас так хорошо принимали! Это было невероятно позитивно, поэтому мы решили и осенью посетить вас. Вот и в Харькове оказалось очень здорово, хотя мы здесь впервые, и честно скажу, я не очень-то на такое рассчитывала. Когда только вошла в темный зал «Украины», он мне показался таким холодным, пустым и чужим, что я даже немножко испугалась. Но когда в нем включили свет, появились зрители, стало так тепло и уютно, такая хорошая атмосфера, что я увидела, как все вокруг блестит и переливается.

—В Москве тоже хорошо принимают. И выступаем мы часто, но таких больших концертов там у нас пока немного. Как правило, на вечеринках, еще где-то. В основном гастролируем — это у нас называется «выезды».

—А как еще?

—???

—Ой, как некрасиво. Честно говоря, я слышала это слово, но у нас в коллективе так не говорят.

—Да, когда меня понемногу стали узнавать, у меня не было музыкального образования. Я серьезно занималась только танцами, но и петь все-таки начала… Просто когда-то, по‑моему, лет в шесть или семь я услышала песню Уитни Хьюстон I will always love you и начала ее петь. Просто вот как услышала, так и пела. Окружавшим меня тогда взрослым понравилось, стали хвалить: «Ой, как ты поешь!..» Ну и чем дальше, тем больше, как говорится. Но никто никогда не придавал этому большого значения. Мало ли чей ребенок поет. И мои родители также — просто знали, что я пою, подражаю многим зарубежным исполнительницам, обожаю распевные их песни. Ну а дальше кастинг «Фабрики звезд-2», продюсер Макс Фадеев. Папа меня туда отправил и сказал: «Иди!» Меня и взяли.

—Ой нет, вы меня не задели. Считаю, что этот период у меня уже давно прошел. Я сказала тогда и сейчас говорю, что подражала когда-то давно, когда еще и не предполагала, что буду петь на сцене. Я думала, что стану знаменитой танцовщицей, и делала, как мне казалось, все, чтобы мечта моя осуществилась. Ну, естественно, когда слышала какие-то очень понравившиеся песни, старалась их спеть так же. Вот и все. Но когда я начала петь свои песни, то оказалась в совершенно новом для меня состоянии. Теперь я вот как чувствую, так и пою. И никогда не буду ни подражать, ни сравнивать себя с кем-то. Никогда! Иначе люди не обратили бы внимания на то, что я делаю.

—Спасибо.

—Собственно, никто, кроме вас, на российской поп-сцене так больше и не поет, просто не умеет — нечем петь, как говорят в Одессе. Разве что вот Пелагя появилась, но у нее несколько иной жанр.

—А как же Валерия? Алла Пугачева?..

—Вы имеете в виду завистников?

—А я просто на них не обращаю внимания. Есть ведь люди, которым очень интересно то, что о них говорят, а есть те, кого ну совершенно это не трогает. Вот я из них, действую по второму варианту. Занимаюсь своим любимым делом, и для меня очень важно то, какой у меня будет коллектив, какие люди будут окружать меня, и все мною придуманное. Именно во время гастролей, когда я выхожу на сцену, показываю то, на что, кажется, способна. Вот это для меня очень важно, а все остальное — абсолютно неинтересно. Это во-первых. Во-вторых, я бы не сказала, что пою такую уж попсу. И с попсовой тусовкой не общаюсь, там, действительно, много завистников. Очень люблю рок‑музыку и часто общаюсь с рок‑музыкантами. Но, предвосхитив ваш вопрос: «Как же так? Почему же тогда?..» — сразу отвечаю: потому что в нашей стране сейчас не будут слушать того, что я хотела бы сделать.

—Конечно, почему нет? А отвечу так: мне не хватило опытности на тот момент — было слышно, как у меня голос дрожит, как меня трясет от волнения и все такое. Мне ведь тогда было всего 17 лет, и для «Евровидения» я не была готова чисто физически, да и морально, ну и, конечно, вокально, так сказать. После я очень боялась, что все начнут говорить: «Ах, она такая! Не заняла первого места». Но люди, знающие в этом толк, отнеслись ко мне с пониманием. К тому же я вошла в финальную десятку, тем самым обеспечив участие в конкурсе следующему нашему представителю. Так что результат для меня оказался не таким уж плохим… Думаю, если бы я сейчас поехала, я бы как сталь была, меня ничто бы не пробило, никакая дрожь. Да, я эмоциональный человек, и меня очень легко задеть, но чем больше у меня таких ситуаций в жизни, тем больше я закаляюсь, становлюсь жестче.

—В основном все мешающее и не мешающее зависит от коллектива, который рядом со мной. Все музыканты — живые люди, и характеры, и амбиции они показывают порой совершенно непонятные. А то и… многие люди начинают зазнаваться.

—Да. Очень сложно собрать свой коллектив, чтобы он и поддерживал тебя, и был дружным, и т.  д. и т.  п. Вот это и есть тормозящая сила.

—Стараюсь быть дипломатичной, еще пытаюсь разглядеть человека, понять его. Ведь очень часто человек может предстать одним, а в работе оказаться совершенно другим. Вот когда происходит такая осечка, это для меня очень тяжело.

—И себе, и другим — чтоб хватило сил чего-то добиться. А еще уметь — это самое тяжелое и сложное — пробивать стену. Я знаю, что в моей жизни будет очень много сложных ситуаций, поскольку все «вперед идущее» и «вперед смотрящее» только начинается. Поэтому себе и не только себе желаю выносливости, достижения цели, ну и понимания, если Господь даст.

—Я понимаю, о чем вы, и благодарю за то, что спросили именно так. Эти песни тогда, да и сейчас для меня и слова, и музыку пишет Настя Максимова. Аранжируют в нашей студии, студии Макса Фадеева. Ну а первую мою сольную песню я исполнила будучи еще на «Фабрике звезд-2». Она меня очень задела, помню. Когда Макс принес ее в студию и показал, я так расчувствовалась, что расплакалась — сама не ожидала. И если меня теперь спрашивают: «А вы по-настоящему плачете, когда поете?» — мне даже отвечать не хочется. Противно. Ну, хотят, пусть думают, что там настоящее в песне или во мне, а что нет. Настоящих людей ведь всегда видно, я даже по себе знаю… Песню «Ты сердце мое прости за любовь…» тоже написал Макс Фадеев, было это уже после моего пребывания в «Фабрике звезд». Да, вы правы, эта песня настолько глубокая и серьезная, настолько взрослая, что, мне кажется, она будет жить вечно. Просто потому что всегда останется актуальной. «Ты сердце мое прости за любовь…» — слова эти, конечно, гениальные… И, я думаю, нет, знаю, что даже когда мне будет лет 60, я и тогда ее буду петь так же и так же рыдать, переживать, как сейчас… Как такое по содержанию глубокое приходит в голову Насте или Максу, я не знаю, но вот уже на студии, когда мы записываемся, все происходит примерно так: я слушаю песню, которую мне приносят, проникаю в слова и музыку, и когда у меня в голове возникает картинка, я описываю ее Насте. Тогда она мне говорит: «Да, это то, что я хотела» или «Нет, это другое», — и рассказывает мне иную историю. И так до тех пор, пока то, что я как бы слышу, не совпадет с ее представлениями о том, что она написала. И с Максом, когда он мне писал, точно так же было. Так что, слава Богу, мне пока очень везет с авторами в том, как они одинаково со мной чувствуют и понимают.

—Я вам так скажу: безусловно, я благодарна Господу за то, что он свел меня с Максом — необыкновенно талантливейшим человеком, гениальным продюсером и сильным психологом. Он много чего уже воспитал во мне и продолжает воспитывать качества, которые будут необходимы для работы в шоу-бизнесе, хотя я очень не люблю это слово. Они обязательны, без них — никуда. Но самое-самое главное… Вы говорите: «Голос, голос…» — да не в голосе дело. Человек может быть вообще безголосым, но если он умеет слышать музыку сердцем, если он всем сердцем желает этого, то он будет петь так, как никто, лучше всех на свете! Потому что у иных людей такой поставленный голос, что поют — и стены трясутся, но души нет и все. Что бы ни пел — не заденет.

—Да и ваша Клавдия Ивановна Шульженко, на мой взгляд, еще большой вопрос — чем больше покоряла сердца, голосом или душой.

—Нет, «актерское мастерство» — это хорошо, конечно. Но считаю, все-таки нужно как-то серьезно оценивать ситуацию, подходить к ней более трезво. А в жизни может все произойти, и надеяться нужно на себя в первую очередь: что ты сможешь сделать в экстренной ситуации? Так что моя цель — институт культуры, где соединены и танцы, и музыка, и вокал — это то, что мне нужно.