«Керуак, иди домой!»

Так в нью-йоркском баре Pete’s Tavern, который ведет свою славную историю с 1864 года (во времена сухого закона заведение прикрывалось под цветочным магазином), можно с бокалом вина посидеть за столом, где работал О. Генри. А паб The Eagle and Child в Оксфорде считают знаковым местом любителей фэнтези – тут проходили легендарные встречи оксфордских интеллектуалов и членов литературного кружка Inclinki, в который входили Клайв Льюис, автор “Хроники Нарнии”, и знаменитый Джон Толкин.

В знаменитом парижском Café de Flore за Жаном-Полем Сартром и Симоной де Бовуар был закреплен отдельный столик. Заведение также обожали Луи Арагон и Андре Бретон, Трумен Капоте и Эрнест Хемингуэй.

У старины Хема был свой весьма впечатляющий маршрут по лучшим барам планеты, повторить который сможет лишь человек с недюжинным здоровьем. Пальма первенства принадлежит бару El Frodita на Кубе, где готовили его любимый коктейль “Дайкири” без сахара с ромом, грейпфрутовый соком и ликером Мараскин. Кстати, ром – не самый популярный напиток героев Хемингуэя. На страницах его произведений они чаще смакуют виски. Поговаривают, что именно на террасе кафе La Closerie des Lilas в Париже за виски с содовой Фицджеральд прочитал Хемингуэю рукопись “Великого Гэтсби”.

Поэт Дилан Томас, чьи строки поэзии “И безвластна смерть остается” звучат в содерберговской версии Соляриса, последний раз перед смертью был в White Horse Tavern в Нью-Йорке. Местом для встреч White Horse выбирал и звезда гонзо-журналистики Хантер Томпсон. За вдохновением и парой-тройкой рюмок текилы сюда любил захаживать предводитель бит-поколения Джек Керуак. Для любимого завсегдатая, знавшего толк в праздниках жизни, но не ведавшего меры, на зеркалах была выведена фраза: “Керуак, иди домой!”

Есть мнение, что понятие “литературное кафе” возникло в стенах “парижанина” Le Procope. В числе его постоянных клиентов значились Оноре Бальзак, Бомарше, Виктор Гюго, Дени Дидро и Жан-Жак Руссо. В кафе любил наведываться Вольтер, его “зарезервированный” столик по-прежнему не принято занимать. За ужин своей треуголкой здесь когда-то расплатился Наполеон Бонапарт. Бросив ее в счет долга, он высокомерно добавил, что спустя время она будет стоить больше, чем все кафе. И не ошибся. Сегодня страховка треуголки оценивается в 3 млн евро, а увидеть ее можно в бронированной витрине заведения. В числе фишек этого места не только именитые клиенты, старинный интерьер и изысканное меню, но и его консервативность.