Майкл Беберашвили: В кино главное — идея
Встреча прошла живо и интересно: гость беседовал с собравшимися об особенностях своей работы, отвечал на вопросы киноведа Владимира Миславского и присутствующих. В завершение режиссер дал эксклюзивное интервью, в котором рассказал о своих творческих проектах, раскрыл секреты кино и поделился незабываемыми моментами из прошлого.
—Маэстро, ежегодно наш университет с концертами и творческими встречами навещают зарубежные музыканты Германии, Франции, Испании, Италии, и ни один из них не остается равнодушным после пребывания здесь. Каковы ваши впечатления?
—Я очень доволен, что существует такой храм искусства, потому что, к сожалению, во всем мире гаснет интерес к классическому искусству. Музыкально-творческий процесс в Харьковском университете искусств бурлит и процветает благодаря замечательному руководителю, непревзойденному педагогу Татьяне Веркиной. Она воспитала не одну знаменитую плеяду отменных музыкантов, пианистов. Ее деятельность имеет огромное значение для развития классической музыки, и ее личность еще раз подтверждает то убеждение, что когда за подготовку профессиональных кадров берутся люди любящие свою профессию и работу, то именно тогда получается чудо искусства, которое будет жить вечно.
—Как так получилось, что вы избрали две профессии — музыканта и кинорежиссера? Что для вас хобби, а что работа?
—Я не могу назвать искусство словом хобби, в нем нет такого понятия. Для того чтобы заниматься искусством, его нужно любить, а если ты любишь, это уже априори твое хобби. Моя душа одинаково сильно расположена и к музыке, и к кино, и я считаю, что их нельзя разделить.
—Что должно быть главным в кино: сценарий, актеры, режиссер? И что является таковым в вашем кино?
—В кино главное — идея. Если режиссер является носителем идеи, он ее развивает. Все, что было перечислено, — это второстепенные моменты, которые только дополняют кино, и впоследствии концентрируются в одном понятии — кадр. Сконцентрировать и умело соединить эти понятия является основной задачей режиссера.
—Расскажите, пожалуйста, о ваших работах «Сады Диониса» и «Синема, синема».
—Они были созданы в 90‑е годы, «Сады Диониса» в 1994–1995, а «Синема, синема» в 1999 году. Эти фильмы про искусство, первый из них про художника (создателя визуального образа фильма), второй про режиссера. И еще есть третий про сценариста «Я хочу видеть бабочек», но он в процессе доработки. Я очень надеюсь, что закончу его и у меня получится трилогия о киноискусстве.
—Вы из немногих режиссеров, которым удалось успешно поработать в Голливуде и снять там фильм «Raptor ranch», премьера которого состоялась 31 октября. Несколько слов подробнее, если можно.
—Когда я был в Израиле, я случайно встретился со своим другом, который тоже увлекается кино. Там он предложил мне снять кино про динозавров. Сначала меня эта идея совсем не поразила… Мой друг решил обратиться к продюсеру, и тот заинтересовался. Мы все вместе встретились и попытались многое обсудить и запланировать. За время с 2008 года по 2009-й у нас вырисовался четкий план этого проекта, и мы определились с жанром задуманного фильма — комедия с элементами фильмов ужасов. Надо сказать, что съемки были непростыми. Затрудняло работу то, что мы должны были сделать в 3D формате динозавров, а для этого надо было найти хорошую фирму, кстати, снимался на студии NU IMAGINATION. Но фильм все-таки был снят до конца (честно я даже и не надеялся). Всегда приятно, когда что-то приходит к своему естественному завершению.
—Есть мнение, современный кинематограф в целом во многом уступает кинематографу середины ХХ века, где было больше чувств, правдивости и правдоподобности, контакта со зрителем и меньше грима и спецэффектов. Что вы скажете на этот счет?
—Вопрос непростой. Думаю, на него нет четкого ответа. Я очень люблю фильмы середины ХХ века — Витторио Де Сика, Федерко Феллини, а фильм «Касабланка» Майкла Кёртиса один из моих любимейших. Надо сказать, что хороший фильм может появиться в любой момент, и тут дело не в гриме и спецэффектах. Если «чудо» случается, то обязательно появится незабываемый фильм, в любое время и в любом месте.
—Если можно, расскажите о годах вашей учебы в Парижской консерватории. Может быть, есть какие-то яркие моменты и свершения?
—Это так давно было!.. Я помню, что я все время старался много и прилежно заниматься. Так как Париж был и есть культурным центром Европы и мира, туда всегда приезжали знаменитые оркестры, солисты, исполнители, и я с восхищением посещал все эти концерты. Потом я продолжил свое обучение игре на флейте в США. И только после этого стал увлекаться кино. Так получилось, что я случайно зашел в кинотеатр посмотреть какой-то фильм, чтобы отдохнуть, и вдруг в момент просмотра почувствовал, что тоже хочу снимать фильмы, быть режиссером. Ко мне, не поверите, стало приходить осознание того, как это надо делать. Так начался поиск идей, замыслов, сюжетов…
—А вообще, вас что-то должно вдохновить на творческий порыв?
—Меня вообще ничего не вдохновляет. Если человек ищет вдохновения, то это не профессионально, его ищут только дилетанты. Вдохновение либо есть, либо его нет, оно как духовный стержень внутри человека.
—Какую роль в ваших фильмах играет музыка?
—Иногда даже большую, чем надо. Например, в фильме «Синема, Синема» много музыки, которую написал мой очень хороший друг, композитор, саксофонист (к сожалению, его сейчас нет с нами) Анатолий Александрович Герасимов.
Стоит отметить такой важный момент: кино изначально представляло собой картинку, или видеоряд под музыку. Все остальное примешалось со временем. Что касается своих фильмов, то я сам нахожу у себя недостатки и понимаю, что надо больше ограничивать музыкальное пространство. Иногда это получается…