На бригантине склянки били…

О том, что многие харьковские актеры играли в фильмах Одесской киностудии, газета рассказывала? Рассказывала. О том, что не меньшее количество других киношных авторов были приглашены в производство картин студией, тоже писала? Тоже. И уж о том, что харьковчанин — русский изобретатель кино, то есть лентопротяжного механизма для его съемки, тем более говорила? Тем более. Кстати, было это почти за два года до объявления себя прародителями волшебного луча братьями-французами. Так что как ни крути, а Харьков и Одесса крепко повязаны кинолентой, и молчать об этом не стоит, наоборот — еще и еще раз напоминать во весь голос: по части кино в обеих столицах — Первой и Южной — много есть того, чего не имеют другие города. Именно так, как Одесса сказала! И пусть там себе на западе празднуют 120-летие кино, в Харькове и Одессе пробило 122. …Но вот о чем до сих пор молчала жемчужина у моря, так это об эмблеме студии, о крохотной бригантинке. А прибило ее к одесскому берегу харьковской волной. Ну почти. По крайней мере, так утверждают знатоки истории одесского кино Г. Островский, В. Костроменко, В. Петров.

…В центральных газетах апрельских дней 1944 года — репортажи об освобождении Одессы, первые одесские фотографии, доставленные военными летчиками, стихи Демьяна Бедного и Сергея Васильева, статьи прозаиков-фронтовиков Вадима Собко и Василя Кучера, а под общим заголовком «Салют городу-герою» в «Известиях» два писательских приветствия: из Ленинграда — Веры Инбер, из Киева — Максима Рыльского и Юрия Яновского. Сегодня уже невозможно определить, какие строки этого приветствия написаны М. Рыльским, какие — Ю. Яновским. Да и вряд ли нужно это делать: в жизнь, в творчество и того, и другого Одесса вошла неотъемлемой частью. И все же, когда читаешь взволнованное перечисление того, что всегда составляло гордость Одессы, хочется думать, что именно Ю. Яновский поставил первыми в этом списке слова «знаменитая киностудия», потому что в те времена, когда он на ней работал, это была студия А. Довженко и А. Бучмы, И. Кавалеридзе и Ю. Шумского, Н. Охлопкова и И. Бабеля. Такой, одним из самых дорогих воспоминаний молодости, она осталась в памяти Яновского навсегда. Может быть, здесь он вспомнил свое юношеское восприятие моря, прозвучавшее в его первом репортаже об Одессе и Одесской кинофабрике. Репортаж тот назывался шутливо — «Hollywood в Одесi», и интонация влюбленности в неповторимость Одессы и моря звучала в первых же строках: «…молодые авторы и футуристы-поэты, задумчиво попыхивая трубками, следят за далекими и таинственными кораблями…»

Одессу и море Юрий Яновский увидел впервые еще тогда, когда был учеником Елисаветградского реального училища Григорием Яновским — так его назвали при рождении. Тяжелое заболевание, неудачные операции заставили мать отвезти сына в нелегкие дни 1919 года в Одессу, где его прооперировали в третий раз, удачно и окончательно. Вместе с выздоровлением в душу юноши вошло похожее на доброе чудо море. Знаменательно, что первое свое печатное стихотворение он посвятил именно морю, подписав его «Георгий Ней» — несколько измененным именем и фамилией, которая была своеобразным переводом его настоящей, чуть сокращенной фамилии, — «Новский». Больше этим псевдонимом он не пользовался, а имя официально поменял на Юрий. …Море, Одесса, Одесская кинофабрика — можно сказать, что они были одними из главных героев его первого романа «Мастер корабля». Но они подарили двадцатичетырехлетнему Яновскому не только солнечную окрыленность молодости, но и собственный сценарий, который воплотился в фильме о восстании гамбургских рабочих в 1923 году с названием «Гамбург». Тогда на территории фабрики были построены декорации гамбургских улиц, фильм снимался и в павильонах, и на городской натуре Одессы. А через месяц после начала съемок на фабрику выехал из Харькова молодой писатель, автор сценария Юрий Яновский. Выехал с намерением закончить свою четырехлистную повесть и, конечно, для того, чтобы быть непосредственным участником съемок фильма по своему же сценарию. И сценарий, и картина несли в себе несомненный отблеск «Броненосца «Потемкина» — он только что появился на экранах. Одна из московских газет даже писала, что картина «Гамбург» настолько хороша, что ее можно ставить в одну шеренгу с «Броненосцем «Потемкиным». А немецкий «имперский комиссар по надзору за общественным порядком», борясь против демонстрации «Потемкина» на немецких экранах, не без оснований полагал, что такую же угрозу несет в себе и другой советский фильм, «…который изображает бои в Гамбурге».

«За короткое время, — вспоминал тогда директор фабрики П. Нечеса, — он (Ю. Яновский. — С. Р.) со своими удивительными человеческими и писательскими качествами стал главным редактором фабрики и заведующим художественными делами. Своей деятельностью он содействовал выпуску многих удачных фильмов, приобрел авторитет у всего творческого коллектива». Известный же московский кинокритик Х. Херсонский, побывав в 1926 году на Одесской кинофабрике, делился своими впечатлениями от знакомства с ее дирекцией: «По искусству им помогает один художественный руководитель, молодой писатель товарищ Яновский. Но один в поле не воин — он разрывается во все стороны, штопая все художественные прорехи в идущих постановках, в готовых фильмах и литературе надписей. Он же читает вороха сценариев, обмозговывает их, выправляет старые и проектирует новые…» Между тем, ощущая такую дружескую поддержку директора Нечесы и главного редактора Яновского, сделали свои первые шаги в кинематографе многие, впоследствии известные мастера отечественного кино, и среди них гордость мирового кинематографа Александр Довженко. Вот несколько строк из воспоминаний Миколы Бажана: «Юра Яновский уехал из Харькова в Одессу, стал главным редактором Одесской кинофабрики. Он звал в Одессу Сашка. Сашко Довженко подумал-подумал, не поспал из-за размышлений и тревоги ночь, свернул нарисованные и недорисованные картины своим лицом к стене, сложил в чемодан костюмы, длинноносые башмаки «джимми», галстуки и толстовки и поехал…». «Юра был счастлив приезду друга. Он — опытный — во всяком случае, так ему казалось — кинематографист и одессит, вводил Довженко в курс дела». Так в Лондонской гостинице, в номере, где жил раньше Яновский, поселился Довженко. Друг его нашел комнату поблизости, из ее окон была видна небольшая площадь Карла Маркса, а за ней бульвар и — главное! — порт…

Позже, когда Довженко снимал «Звенигору», Юрий Яновский снова как художественный редактор и как друг оставался рядом с режиссером, а художником фильма был Василий Григорьевич Кричевский — талантливый украинский живописец, архитектор, график, художник театра и кино. Здесь, на кинофабрике, он создавал оформление фильмов «Тарас Шевченко» и других. Искренняя дружба связывала его и Яновского в Одессе. Их разговором на Одесском пляже, рядом с яхт-клубом (по-видимому, это был Ланжерон. — С. Р.), Яновский заканчивал свой очерк «Звенигора»: «Василий Григорьевич показал мне на парусник, отплывающий от пляжа. Волна подбрасывала его вверх и охватывала водой — он погружался носом в волну. — Вот так и Сашко, — сказал автор, — как этот парус…»

Даже отрывок разговора двух художников — словно наброски к будущей картине, сюжет которой еще не сложился, но уже брезжил неясными контурами в заполонившем душу материале. Достоверность, конкретность, документальность — эти качества становились достоинствами романтики Ю. Яновского. Именно в то время на его рабочем столе появилась уменьшенная копия бригантины. Изящная модель была не только поэтичной игрушкой, но и учебным пособием по конструкции парусного судна и по управлению им. Романтика соединялась со скрупулезной документальностью. О том же свидетельствует и маленькая записная книжка в красном переплете с водяными знаками-полосками на тонких листках. На первом листке — эскизное, условное изображение моря и надпись «Юрий Яновский, 1927». Внизу другим почерком, тонким мелким почерком Яновского помечено «Одесса», а на обороте — «Книжку подарил В. Г. Кричевский и надписал…» По записям на этих страничках можно увидеть, как настойчиво, целеустремленно искал Ю. Яновский конструкцию будущей книги об Одессе, о море, о кинематографе. Он тщательно записывает названия черноморских рыб, ветров, рыболовных снастей, парусов и т. д. Все это почти без изменений перейдет на страницы его романа «Мастер корабля».

«Мастер корабля» вышел впервые в 1928 году в Харьковском издательстве «Книгоспiлка» трехтысячным тиражом. Обложку украшал рисунок, соединяющий в себе черты человеческого лица и силуэта бригантины. Манерой исполнения обложка напоминала первую страничку в одесской записной книжке Ю. Яновского, потому что автор обоих рисунков был один и тот же — художник В. Кричевский, и возникли они в одной и той же атмосфере — атмосфере радости творчества, которое органично соединялось с общим могучим духом созидания молодой Советской страны.

Маленькая бригантина, паруса которой были наполнены одесским ветром, сопровождала писателя всю жизнь. Даже война не смогла уничтожить ее. Жена Яновского Тамара Жевченко-Яновская рассказывала, что зенитчицы, жившие вскоре после освобождения Киева в верхних этажах писательского дома, торжественно вернули найденную и спасенную ими бригантину. Этот маленький окрыленный корабль, рожденный Одессой, морем, кинематографом, стал книжным знаком Юрия Яновского, оставшись живым напоминанием о его одесской молодости.

Но не только. Вторую жизнь этому знаку, вернее идее, подарило следующее поколение студийцев. К празднованию 50-летия Одесской студии в 1969 году оно подошло, как и ко всему процессу кинопроизводства, чего бы это ни касалось, творчески: решили обзавестись эмблемой киностудии или, как сказали бы теперь, собственным логотипом. Так, работник цеха комбинированных съемок Валерий Петров сначала нарисовал маленькую очаровательную легкую бригантинку, которую потом отчеканили на мягком металле, и сняли, положив на голубой фон и короткий звукоряд, а именно — двойной удар корабельного колокола, рынды. 36 лет, как «Бегущая по волнам», маленький парусник вбегал в каждый наш дом с телеэкранов. Но в 2005 году, когда Одесская студия стала — простите — акционерным обществом, и с тех пор кинофильмы — не дай Бог! — не производит, всем знакомое и родное плавсредство на приколе. Правда, в порту приписки: первой в Советском Союзе киностудии — Одесской. Ждет и надеется, когда его опять пустят в плавание по морям и океанам художественных кинолент. А пока небольшой макет весьма приблизительной копии парусника находится в Одесском отделении Союза кинематографистов Украины. В соседнем помещении, в Музее кино, висит рында, а рядом — кожаный плащ и шляпа Владимира Высоцкого из «Места встречи…», примерить которую мечтает каждый посетитель музея. Но повезло однажды только сотруднице киностудии, которая отвозила музейный экспонат в химчистку…