Не хотел быть комиком

Судьба вообще была неласкова к нему. Наверное, где-то там, наверху, его жизнь была взвешена, проштампована и отложена в другую стопку — стопку тех, кто вынужден бороться. Он боролся. И почти всегда проигрывал.

Савелий Крамаров родился 13 октября 1934 года в Бауманском районе Москвы. Отцом Савелия был известный адвокат Виктор Савельевич Крамаров. Когда Савелию было 4 года, отец был арестован НКВД по обвинению в антисоветской агитации и осужден на восемь лет. Срок заключения он отбывал на лесоповале в Усвитлаге. Савелий жил с матерью Бенедиктой (Басей) Соломоновной в коммуналке. Мать была вынуждена развестись с мужем, чтобы не лишиться работы. В 1946 году отец был освобожден из мест заключения и ненадолго приехал в Москву повидаться с семьей. Остаться в Москве ему было нельзя, и он вынужден был переехать в Бийск, где проживал до 1950 года. Затем отца снова арестовали и сослали на поселение в Красноярский край. Там он вскоре погиб. По официальной версии совершил самоубийство.

Когда Савелию было шестнадцать лет, его мать умерла, и он остался на попечении ее братьев. Брат отца из Львова также оказывал ему помощь. В школе Савелий учился неважно, часто дрался, пропускал уроки, посещая вместо них кинотеатр, куда его бесплатно пропускала соседка по коммунальной квартире тетя Дуся, которая работала там контролером. Именно тогда у Крамарова появилась страсть к театру. Ему казалось, что мир театра и кино — это именно то место, где он сможет всегда оставаться счастливым.

После окончания школы Савелий Крамаров сделал попытку поступить в театральный институт, но туда его не приняли, тогда он подал документы в Московский лесотехнический институт. В 1954 году во время обучения в институте он поступил в Центральный Дом работников искусств, в театральную студию «Первый шаг». Несмотря на большой конкурс, ему удалось поступить с первого раза.

Решительный Крамаров разослал свои фотографии во все киностудии страны. К счастью, на одно из своих писем он дождался ответа. Вскоре начинающий артист дебютировал в картине «Им было девятнадцать». Это была небольшая роль, но именно с нее началась актерская биография Савелия.

А вот по-настоящему артиста заметили после ленты «Ребята с нашего двора», где он сыграл хулигана Ваську Ржавого. Артисту сразу же предложили похожую роль хулигана Пименова в картине «Друг мой, Колька!». Вот тогда Крамаров и получил долгожданное признание. Более того, впоследствии именно эту роль Савелий Викторович называл одной из лучших и любимых в своей творческой карьере.

Он был буквально нарасхват и даже иногда отказывался от ролей. Огромный успех принесла актеру роль в фильме «Неуловимые мстители», он появился в кадре всего несколько раз, произнес фразу «А вдоль дороги мертвые с косами стоять… И — тишина!» Эта фраза впоследствии стала крылатой.

К началу семидесятых годов Крамаров снялся более чем в 30 фильмах и был одним из популярнейших комедийных актеров. Одна из самых известных его ролей — Косой (Федя Ермаков) в фильме «Джентльмены удачи». Многие фразы Крамарова стали крылатыми. Например: «Автомашину куплю с магнитофоном, пошью костюм с отливом — и в Ялту!». Или: «Все! Кина не будет!»

«Джентльмены удачи» и вправду принесли артисту успех и удачу. Предложения сниматься посыпались на Савелия Крамарова как из рога изобилия. Теперь актер даже мог позволить себе отказаться от роли, которая ему не очень нравилась. Об одной он со временем сильно пожалел. Это был Петруха из «Белого солнца пустыни», фильма, ставшего культовым.

Без Савелия Викторовича Крамарова не обошлись обе легендарные постановки «Двенадцати стульев». У Гайдая Крамаров был одноглазым председателем шахматного клуба в Васюках, у Захарова — слесарем-интеллигентом Полесовым. Следует отметить и такие роли: Петр Тимохин в «Большой перемене», изобретатель Прохор в «Этой веселой планете», дьяк Феофан в фильме «Иван Васильевич меняет профессию».

можно считать золотым в кинематографической карьере Савелия Крамарова, в эти годы он сыграл свои лучшие роли.

В 1972 году Крамаров поступил в ГИТИС на актерский факультет. А в 1974-м получил звание «Заслуженный артист РСФСР». Как-то в ответ на вопрос о планах на будущее Савелий ответил: «Буду копить на народного!»

Зрители его не просто любили — обожали. Когда Крамаров входил в телецентр «Останкино», к примеру, по огромному вестибюлю летел шепот: «Крамаров идет!» А милиционер на входе отдавал ему честь. Крамаров был внимателен к поклонникам, раздавал автографы, обязательно спрашивая: «Как вас зовут?» Но потихоньку начал тяготиться своим амплуа — ему было тесно в эпизоде. Хотелось большего. Одиночество стало его привычным состоянием. Шумным компаниям предпочитал вечер дома, с книжкой в руках. Очень следил за своим здоровьем.

—У Савелия была великолепная фигура — сложен, как Аполлон: точеное тело, каждая мышца видна, — рассказывает режиссер Евгений Гинзбург. — Тело свое он холил и лелеял: никогда не пил кофе — про алкоголь и не говорю! В «Останкино» в перерывах между съемками мы уходили в бар, набирали бутерброды. А Савелий вынимал термос с травяным чаем, баночку с медом, прикрытую сверху белой бумажкой, орехи. Это был его обед. И никакого мяса! Всегда был одет с иголочки: если джинсы, то фирменные, если пиджак, то итальянский. Если машина, то иномарка. Чистота в ней была идеальная — ни соринки. Мои попытки аккуратно покурить в окно пресекались криком: «Ты с ума сошел!»

Однако позднее актер попал в немилость к начальству, и снимать в фильмах его перестали. От него требовали покончить с религией, перестать бывать в синагоге. Не пустили в Мюнхен на Олимпийские игры. «У меня за три последних года было всего 12 съемочных дней. Наверное, здесь моя творческая жизнь кончилась…» Он думал об отъезде. Его пробовали отговаривать:

—Где еще ты будешь так популярен, как здесь?

—В Талмуде есть слова о евреях-странниках. Наверное, таким странником буду я…

Савелий подал документы на эмиграцию, на воссоединение с дядей из Львова, жившим в Израиле. Ему отказали, так как дядя не считался близким родственником. Но дело было совсем в другом. После отъезда Крамарова Госкино пришлось бы снять с проката 34 фильма с его участием — огромные деньги! Пошли слухи, что его не снимают, потому что он оглупляет образ советского человека, и вообще он бросил искусство и перебирается к богатому дядюшке в Израиль. Савелий смеялся: «Богатый дядюшка… Пенсионер… Если удастся заехать к нему, постараюсь помочь хоть чем-то». Речь шла о том самом дядюшке, который когда-то посылал деньги в Москву осиротевшему племяннику.

Путь в кино теперь был для Крамарова закрыт. Осталась одна отдушина — Театр отказников, программа «Кто последний? Я — за вами…». Театр особый. На подступах к нему люди в штатском проверяли паспорта у зрителей, идущих на спектакль.

Лишенный возможности работать, Крамаров в 1981 году написал письмо президенту США Рональду Рейгану «как артист артисту». В письме он рассказал о своем сложном положении и просил помощи. Это письмо было трижды зачитано в эфире радиостанции «Голос Америки». В октябре 1981 года ему все же позволили покинуть страну. В 1982-м актер переехал в США. В США Крамаров поселился в Лос-Анджелесе у своего старого знакомого — артиста Ильи Баскина, вместе с которым он снимался в фильме «Большая перемена». Карьеру актера он продолжил. В 1984 году снялся сразу в трех фильмах: «Космическая одиссея-2010», «Оступившийся парень», «Москва на Гудзоне», в течение следующих 10 лет еще в девяти фильмах.

На родину Савелий Крамаров приезжал два раза, в 1992-м на кинофестиваль «Кинотавр» в качестве почетного гостя и в 1994 году. Он уже не выглядел рубахой-парнем, посолиднел, но глаза по-прежнему смеялись. Рассказывал, что играет эмигрантов, говорящих по-английски с акцентом.

В молодости актер не был избалован женским вниманием. На выпускном вечере он пытался пригласить на танец свою одноклассницу Наталью, в которую был влюблен. Наташа, презрительно оглядела его старенький костюм и стоптанные туфли, отказала ему и демонстративно отвернулась. В 70‑х годах актер часто прогуливался возле модных магазинов, поигрывая ключами от своего автомобиля «Фольксваген», надеясь таким образом познакомиться с девушкой. Однако девушки внимания на него не обращали, воспринимали его как дурачка.

Официально Савелий Крамаров был женат три раза. Первой его женой стала однокурсница из ГИТИСа по имени Людмила. Со второй гражданской женой Марией Савелий прожил 13 лет. В 1986 году актер женился третий раз на женщине по имени Марина, которая родила ему дочь. Девочку в честь матери отца назвали Басей.

Его последней женой была Наталья Сирадзе.

В январе 1995 года Савелий Крамаров обратился к врачу по поводу боли в животе. При обследовании у него обнаружили рак. В феврале 1995 года была сделана операция и назначена химиотерапия. В результате осложнения у него начался тромбоз и произошел инсульт. Актер ослеп, потерял речь и был парализован. 6 июня 1995 года он скончался в клинике города Сан-Франциско. Похоронен был на еврейском мемориальном кладбище «Холмы Вечности» недалеко от Сан-Франциско.

В октябре 1997 года на могиле актера был установлен памятник по макету его друга, скульптора Михаила Шемякина. Памятник выполнен в виде гримерного столика, на нем разложены маски несыгранных актером ролей и лежит раскрытая книга, в которую записаны названия его любимых фильмов: «Неуловимые мстители», «Друг мой, Колька!», «Двенадцать стульев», «Джентльмены удачи», «Большая перемена». В левой части памятника занавес, а справа — портрет актера.

Михаил Шемякин вспоминает: «Мы были с Савелием в очень дружеских отношениях. Он был печальным человеком, как и все комики. Мы часто говорили с ним о его эмиграции. Основной причиной отъезда — вынужденного, подчеркивал он, — Савелий называл стремление играть трагические роли. Крамаров считал себя большим драматическим, а где-то и трагическим актером. Чтобы избавиться от штампа актера комического, он решился на пластическую операцию, устранить косоглазие, которое придавало ему шарм. Но, лишившись изюминки, он встал в общий актерский строй. Сказались еще и языковые проблемы — в солидном возрасте говорить на чужом языке без акцента сложно. А в Голливуде, если у вас акцент, то при всей талантливости и гениальности ничего, кроме эпизодических ролей, вам не дадут. И это ввергало его в еще более мрачное состояние. Поэтому та болезнь, от которой он умер, возможно, и стала результатом этих горестных переживаний».