Неизвестная роль Харькова в кино

 …Было ли так на самом деле или это байка, но историю сию, даже две истории, давным-давно рассказали на Одесской киностудии бывшие студенты Игоря Савченко.

История первая. Снималась картина «Третий удар» — фильм о победоносном ударе Красной Армии по фашистским захватчикам, с которого началось освобождение Украины. Сцена на Крымском перешейке. Сложнейший кадр — целый полк красноармейцев должен по пояс в воде преодолевать гнилое море — Сиваш. Должен выйти на камеру, преодолевая болото и многочисленные взрывы, подготовленные пиротехниками. На этом фоне будет разворачиваться еще и актерская сцена. В общем, работы по подготовке кадра — море. Задействованы все ассистенты и все практиканты — курс Игоря Савченко. Одному из студентов-практикантов поручено организовать как раз вот этот выход полка из болота. Но для этого необходимо сначала завести полк в болото, предварительно согласовав все действия, указать ориентиры, направление движения. Растянутые в цепи красноармейцы двинулись в Сиваш. Остановились, как и договаривались, метрах в двухстах от берега, от легкой переносной вышки, именуемой в кино «практикабль», где наблюдал за их действиями практикант.

Режиссер-постановщик И. Савченко закончил в сторонке репетицию с актерами первого плана и подошел к практикаблю поинтересоваться, как идут дела. С удовлетворением увидел, что армия стоит в воде повыше пояса, ожидает начала съемок.

—Ты о сигналах договорился? — спрашивает Савченко студента. — Какая команда на движение?

— А вот так, — сказал студент, — снимаю шапку — и резкий взмах рукой сверху вниз, — показал он.

И полк двинулся!

А еще ничего на берегу не было готово — ни оператор, ни осветители, ни актеры первого плана не заняли свои места в кадре.

—Стоп! — закричал Савченко. — Стоп, стоп!!! — закричал студент.

Но сигнал на нештатную остановку предусмотрен не был…

Когда мокрый и грязный полк вышел к берегу и узнал, что ничего не снимали и нужно возвращаться снова в болото, командир стал бегать по площадке и кричать:

—Где этот маленький, будто турок?! Я его в болото закину!

Невысокого роста чернявого паренька-практиканта искали, но не нашли. К его счастью.

Звали его Марлен Хуциев.

Сейчас Марлен Мартынович Хуциев — режиссер-постановщик, народный артист СССР, профессор, преподаватель ВГИКа, в общем — киноклассик. Он родился 4 октября 1925 года в Тбилиси. В 1952‑м окончил ВГИК (мастерская И. А. Савченко). На Одесской киностудии работал с 1955 года. В 1956‑м вместе с Феликсом Миронером поставил фильм «Весна на Заречной улице», в 1958‑м — «Два Федора». Соавтор сценария (с Ф. Миронером) фильма «Улица молодости». С 1960 года живет и работает в Москве.

Ему предстояло сделать первый шаг в Одессе — окончив институт, начать самостоятельную постановку. Конечно, дирекция подстраховалась и назначила двух постановщиков: Марлена Хуциева и Феликса Миронера, что было вполне естественно, они однокурсники, один из них — автор сценария…

А в кинематографе в начале всегда было слово. И слово это — «сценарий». Отсюда — история вторая.

«Если у вас есть сценарий, если есть кому его снять — ну ладно уж, попробуйте», — говорили обычно в Москве. Но пока у студии не было собственных авторов, не было договоров с ними, найти готовый сценарий можно было только в Сценарной мастерской Госкино СССР — этаком банке кинолитературы. Да только в банке хорошие сценарии не залеживались, их разбирали мгновенно: шутка ли, шестнадцать республик, в каждой по фильмопроизводящей студии, а в Украине даже две: в Киеве и Ялте, ну а в России — аж четыре: две в Москве, одна в Ленинграде и одна в Свердловске. И если залеживалось что-то в сценарной студии, то явно такое, что никому не нужно и ни в какие ворота, как говорится…

Сценарными же проблемами на Одесской кинофабрике в середине 50‑х годов занималась недавно направленная сюда выпускница сценарного факультета ВГИКа Евгения Рудых. Это потом она будет Евгенией Михайловной, опытным редактором и киносценаристом, а пока она просто Женя, которая редактирует дикторские тексты к выпускам хроники, правит сценарии технико-пропагандистских фильмов, которые присылают заказчики. Заказные фильмы — дело важное для заказчика, но для творчества в них нет места. Сами посудите: «Техника безопасности при погрузо-разгрузочных работах» или «Выращивание овощей на богарных землях». Понятно, что делали их, не очень напрягаясь и сами неуважительно называли эту продукцию «Болты в томате». Но теперь редактор кинофабрики должна обеспечить для первых послевоенных игровых художественных фильмов хотя бы четыре сценария.

Верно говорят, что удача приходит к тем, кто не спит. Женя Рудых моталась по стране, по киностудиям и вдруг весной 1955 года в коридоре Киевской киностудии столкнулась со своим однокурсником Феликсом Миронером. Он расстроен: только что окончился худсовет, где зарубили его сценарий. Женя попросила прочесть. Ей, в отличие от киевлян, сценарий понравился, и она помчалась с ним в Одессу. Понравился сценарий и тогдашнему директору киностудии Горскому, и через короткое время фильм по этому сценарию был запущен в производство. Постановку его поручили двум свежеиспеченным режиссерам, выпускникам курса Игоря Савченко. Они внушали доверие хотя бы тем, что учились у такого великолепного мастера. Его фильмы «Гармонь» (1934), «Дума про казака Голоту» (1937), «Всадники» (1939), «Богдан Хмельницкий» (1941), «Иван Никулин, русский матрос» (1943) принесли ему заслуженную славу. Методом преподавания у него был не «устный кинематограф». Режиссер и педагог старался как можно больше вкручивать своих студентов в производство, практиковаться на фильмах, которые он, не прекращая преподавания, ухитрялся снимать, давал возможность набивать себе синяки и шишки, что, как известно, является лучшей составляющей учебного процесса.

А история сия — история зарождения на Одесской киностудии картины Марлена Хуциева по совместному сценарию с Феликсом Миронером «Весна на Заречной улице». Вот как бывает…

—Ну, говоря о «Весне…», прежде всего, надо упомянуть Феликса Миронера, моего однокурсника и друга, с которым мы в общежитии жили, наши кровати рядом стояли, и, конечно, если бы не он, этой картины не было бы, потому что это он написал замечательный сценарий. К сожалению, его нет, семья его уехала в Америку, а с ним тут случилась беда. Его нет… Да, спустя много лет я все-таки там нашел его сына Женю, потом он приезжал сюда и тоже меня нашел, мы с ним встречались… Память о Феликсе для меня всегда дорога, очень. Ну а что касается «Двух Федоров» — там впервые снимался Василий Шукшин, вы это знаете, Тамара Семина. К сожалению, мальчик, Коля Чурсин, некоторое время тому назад тоже ушел из жизни. Слава Богу, Тамарка Семина осталась, дай Бог ей долгих лет жизни. На съемках Шукшина Василия Макаровича я называл Макарыч, он меня — Мартыныч. Мы очень с ним дружили и после, и его трагический уход был ужасен, я его пережил очень тяжело. Вот, так что Одесская студия связана для меня еще и с такими замечательными именами. Рад, что она все-таки существует, только надо ее возродить в полном, так сказать… понимаете? Как это сделать, я не знаю, потому что студия — это всегда люди. Если там соберется компания такая, заряженная, как были мы заряжены, то, я думаю, студия возродится.

—Я не знаю, она рассказывает про нашу встречу тоже совсем не так, как было, это какой-то сдвиг у нее. В Харькове не снимали, мы в Кременчуге снимали натуру, из Харькова просто был Федор малый. Но сначала натуру мы снимали в Котовске, потом такая есть маленькая станция, я забыл, как она называется, не доезжая до Котовска, на которой тоже снимали. Дальше мы снимали по дороге в Кременчуг, где основная натура была у нас, после снимали прямо на ходу поезда. Потом ночная сцена снималась в Первомайском, мы опять ехали в поезде, собственно, в нем и жили, так доехали до Кременчуга. Я тогда очень болел, с нами даже медсестра была в поезде, она мне уколы делала всякие. Ну а Кременчуг я тоже вспоминаю, но думаю, что он совсем другой сейчас.

—Тогда он был разрушенный город. Мы и искали, где нам найти такой разрушенный, чтобы снимать, поэтому снимали все, что связано с развалинами — все сцены в Кременчуге, а остальные сцены — в самой Одессе. Дом, куда Федор приехал, мы для съемок построили. Я когда спустя много лет в Одессу приехал, нашел его на Слободке, и вы знаете, когда туда подошел, вдруг подбежала тетка, узнала меня и говорит: «Мы помним: декорации, съемки, все…» — хотя никто из жителей нам не мешал, не подходил, ничего, только издали наблюдали за съемками. В общем, это все было трогательно. Мы там нашли такое место хорошенькое: и железнодорожная насыпь видна на некоторых точках, и то, как поезд ходил. Я когда последний раз был в Одессе, повторяю, заезжал на Слободку, но там уже многое очень сильно изменилось. Все сильно меняется, ничего не поделаешь.

—Я надеюсь, что с Одессой еще увижусь, надеюсь на лучшие для нее времена. Я вот ненадолго застрял на новой своей картине в связи с отсутствием финансирования. Однако сейчас это финансирование неожиданно появилось, но не государственное, и я теперь надеюсь в обозримом будущем завершить съемки павильонные, потом год на монтаж — и обязательно привезу к вам свою новую картину о Чехове и Толстом.

—Я сейчас снимаю каждый день.

—Я могу сказать: Чехова играет артист театра «Современник» Ветров, а Толстого играет ведущий актер Калужского театра Пахоменко.

—Женщина тоже одна есть — Софья Андреевна, ее играет актриса, дочь второго режиссера, который у меня работал на картине «Июльский дождь», — вот такие переплетения судеб.

—Я не был в Харькове. Его нашел Андрей Тарковский.

—А он был у меня на практике, и я послал его по городам искать мальчика. Но, помню, как только мы мальчика утвердили и должны были через две недели уехать на съемки, я его две недели не видел. А ему уже назначили зарплату, маме тоже назначили как воспитателю. Когда же через две недели я Колю увидел, это был совсем другой мальчик: довольный, круглый, мама его откормила, поскольку он кормильцем сам оказался, понимаете, — зарплата! А мне-то нужен был такой, каким он был вначале: худой, изможденный! Ну потом приходилось как-то так марать ему лицо, чтоб он походил на такого, беспризорного пацана. Он очень трогательный был человек, Коля Чурсин, они дружили очень с Семиной. Он ее называл Семушка. О нем у меня тоже самые трогательные воспоминания. Когда у меня была круглая дата, он приехал в Москву. Такая вот история… Ну, правда, тогда были мирные времена, не знаю, получилось бы у него это сегодня.

—Он ездил по городам как мой практикант и искал. Как он нашел, я точно его не спросил. Ну, в общем, мальчик приехал, всем понравился.

—Я не знаю, но эти поиски и этот мальчик и то, как он выглядел вначале, повлияло на выбор Андреем актера для «Иванова детства».

—Может быть, это и не так, но, думаю, что все-таки так.

* * *

Какую, оказывается, роль сыграл Харьков в создании даже не одного, а двух прославленных и любимых фильмов. Без всяких кастингов — и какое попадание! И как много нам еще предстоит узнать о нашем любимом городе…