Полвека по вертикали

Повторюсь, на праздник, посвященный 50-летию создания кинокартины «Вертикаль», директор студии Андрей Осипов пригласил не только создателей фильма, а и всех-всех бывших работников студии, которых смог отыскать. Пригласил, угостил, показал картину на большом экране студийного просмотрового кинозала и пообещал не забывать…

По разным причинам не все смогли прийти на праздник. Но с рассказами художника-гримера картины, который гримировал не только Высоцкого, но и себя самого под него же, когда в том была необходимость, Григория Евдокимовича Волошина; редактора, а также встречающего и провожающего всех участников фильма, Василия Семеновича Решетникова; монтажера киноленты Эльвиры Павловны Серовой — мы обязательно познакомим читателей позже, когда они вернутся в свои одесские городские квартиры и будут доступны с помощью современных средств коммуникации. А пока обратимся к проверенному способу — воспоминаниям и рассказам одесских историков кино о сногсшибательной и пронзительной, ностальгической и навсегда родной, проверенной не одним поколением хороших людей кинокартине «Вертикаль».

—Два молодых режиссера, выпускники ВГИКа, Станислав Говорухин и Владимир Дуров готовились к съемкам своего первого полнометражного фильма, — рассказывал не однажды Георгий Островский. — Кинодраматурги Сергей Тарасов и Николай Рашеев предложили историю об альпинистах — людях, которые, по обывательскому представлению, без явной необходимости рискуют жизнью, играют с опасностями. Сценарий назывался вызывающе, суперполемично — «Мы идиоты». Позже название было заменено более сдержанным, но столь же прямолинейным вариантом — «Мы одержимые». В конце концов фильм вышел под названием, направленным на поэтические ассоциации, — «Вертикаль». Сценарий возник на тех мотивах, которые двинули многих к свободе и независимости природы, к туристским походам, овеянным романтикой дружбы, надежности, порядочности, верности, с песнями об этом, нерегламентированно возникавшим и исполнявшимся. Особенно отчетливо, нередко драматично звучали такие мотивы в рискованной и опасной деятельности альпинистов. Горы, на поединок с которыми выходили отважные и умелые бойцы, — это было прямым противопоставлением уютной будничной «мудрости». Рожденный альпинистской терминологией образ людей в одной связке напоминал о фронтовой взаимовыручке.

Сюжет «Одержимых» не столько заглядывал в глубины характеров, сколько лирически обозначал их. Песни в будущем фильме были изначально необходимы. Естественной кандидатурой на роль персонажа-песенника был Юрий Визбор, не только популярный автор и исполнитель, но и альпинист, тренер по горнолыжному спорту. Но в то время он работал над своим первым документальным фильмом и дебютировал как киноактер в фильме Марлена Хуциева «Июльский дождь».

В поисках претендентов на роль альпиниста, исполняющего свои песни, режиссеры услышали низкий, гудящий, как пламя, голос. Поэт-певец по своим песням представлялся им многое в жизни повидавшим человеком, не очень-то подходящим для романтической атмосферы будущей ленты. Однако появившийся на пробах подтянутый, обаятельный двадцатисемилетний московский актер вскоре завоевал симпатии съемочной группы. Образ радиста-Володи также оказался ему близок: Высоцкому всегда были по душе люди, привыкшие к риску и знавшие ему цену.

Съемки шли на подлинной натуре, среди заледеневших снегов Главного Кавказского хребта. Высоцкий рассказывал, как трагическая ситуация ворвалась в будни съемочной группы: на одном из ледников погиб альпинист, люди бросились в схватку со стихией, пытаясь вырвать у гор тело погибшего друга, кинематографисты стали не только свидетелями мужества восходителей, но и их добровольными помощниками. Образ сражения, боя был тогда самым точным. Он естественно вошел в стихи первой написанной для фильма песни — о трудном пути, который мы выбираем сами, «опасном, как военная тропа».

Роль радиста Володи была одной из основных в фильме, но материала для актерского творчества в ней было немного: один из нескольких мужественных людей, честно выполняющих свой долг. Актер сам стал домысливать заэкранную биографию своего персонажа. Впрочем, для новых сцен в сюжете не было места, и Высоцкому оставалось только интонациями, оттенками игры создавать неясное ощущение какого-то горького события в жизни своего героя, ощущение его одиночества. А подлинную объемность образу, да и всему фильму, придавали, конечно, песни. Они дополняли экранный образ конкретного персонажа чертами самого Высоцкого — чертами легендарными, почерпнутыми слушателями из многих его магнитофонных записей.

Фильм снимался на Кавказе, но в финальном эпизоде появляется Одесса, а за кадром звучит песня Высоцкого об оставленном в горах сердце… Вскоре после появления на экране «Вертикали» группа альпинистов на юго-западном Памире покорила безымянную вершину высотой в 6200 метров и назвала ее «Пик Владимира Высоцкого». Говорят, название тогда не было утверждено, но первовосходители всегда будут помнить того, кто «незримо присутствовал в альпинистской связке…».

…Вероятно, ни для кого из создателей «Вертикали» не будет обидной мысль о том, что зрительским успехом этот фильм обязан, прежде всего, Высоцкому и новым его песням, прозвучавшим с самой массовой трибуны — экранной, а еще первому его появлению перед миллионами зрителей, многие из которых впервые увидели своего любимого певца. Много позже появилась, наконец, и первая долгожданная пластинка — песни из кинофильма «Вертикаль». Да, все это было началом новой страницы в творческой биографии Высоцкого, и все это была Одесская киностудия… благодаря работникам звукоцеха которой песни Владимира Высоцкого, исполненные в картине, услышала вся Одесса, да и многие счастливые обладатели кусочков несовершенной магнитной ленты в СССР, задолго до выхода фильма на экран!..

—Я был тогда мало знаком, если не сказать, вообще не знаком ни с Говорухиным, ни с Дуровым, ни с теми, кто занимался этим делом, — дополняет рассказ о «Вертикали» кинорежиссер и директор Музея кино Одесской киностудии Вадим Костроменко. — Но в составе их съемочной группы был очень близкий для меня человек. Когда я учился во ВГИКе на операторском факультете, вместе со мной учился Вася Кирбижеков, хакас. Мы с ним все эти годы прожили, можно сказать, в одной комнате бок о бок, близко познакомившись, очень дружили. И вот случилось так, что Вася Кирбижеков приехал ко мне в гости в Одессу, а распределен он был на Свердловскую киностудию. В это же время я узнаю, что собирается съемочная группа, которая поедет в горы что-то там снимать. Я поговорил, уже не помню с кем, и предложил: «Возьмите вот еще профессионального оператора, наверняка пригодится снятое двумя камерами, вряд ли там будут такие условия, которые позволят много дублей сделать, и вторая камера не помешает». И мой друг Вася Кирбижеков уехал вместе с ними работать. Потом о них на студии ничего не было слышно — и вдруг! По «Голосу Америки» мы узнаем, что в горах Кавказа разбился вертолет со съемочной группой Одесской киностудии. Всё! Я думал, что у меня разорвется сердце: это же я, сам, запихнул своего друга в этот вертолет!.. А что было на самом деле? На самом деле действительно съемочная группа на вертолете поднималась на какую-то площадку высоко в горы, там снимала, а потом этим же вертолетом опускалась, то есть возвращалась вниз. И как-то получилось так, что лопастями зацепили за скалу и вертолет рухнул, правда, не с очень большой высоты, но раскололся, как орех, и все оттуда высыпались… только никто не погиб! Да, травмы были, и, единственно, у кого не оказалось травм, это был мой Вася Кирбижеков, который потом пешком спустился далеко-далеко вниз на базу «Иткол», чтобы сообщить о необходимости прибытия спасателей к месту аварии. Ну а о том, какой сначала должна была быть эта картина и как она планировалась, — это, как говорится, совсем другая история. Дело было так: Одесская киностудия купила сценарий о том, что впоследствии и было снято в фильме. Приехал на студию молодой режиссер, который захотел это поставить, наша же киностудия, как известно, молодым всегда содействовала. Ну а молодому ведь, понятно, очень хочется сделать не так, как все, что-то свое придумать, найти, повыпендриваться. Вот он начал работу над фильмом, и как всегда она стартовала с описания режиссерского сценария. Наконец худсовет читает написанное уже будущим режиссером-постановщиком об этом сценарии: оказывается, все действие — он придумал — будет происходить не в горах, а на Красной площади. Герои будут ползти по площади, забивать между брусчаткой свои крючья, подтягиваться, двигаться дальше и разыгрывать весь тот сюжет, который придумали авторы сценария Сергей Тарасов при участии Николая Рашеева. Естественно, это никого не устроило, молодого человека от работы отстранили. А тут приезжает Дуров и Говорухин, и сценарий дали им. Причем это не было тайно задумано и выношено, так сказать, с самого начала, нет. Просто они приехали, а тут сценарий, который уже почти в запуске, в производстве, они его взяли и стали дальше работать. Вот и все… Но то, что я рассказал Вам сейчас, я никогда никому не расскажу больше, это будет только Ваше. И дружелюбного издания «Харьковские известия» со всеми их читателями. (смеётся).