Профессия: режиссер

Анатолий Васильевич Эфрос (настоящее имя — Натан Исаевич Эфрос) родился 3 июля 1925 года в Харькове. Родители работали на авиационном заводе, отец — конструктором, мать — техническим переводчиком.

Несмотря на то что его семья была далека от театра, он с детства интересовался искусством, много читал о Станиславском и о его спектаклях. После окончания школы Анатолий Эфрос учился в актерской студии Ю. Завадского при театре им. Моссовета, находившемся в то время в эвакуации. Но его актерство длилось недолго. Еще будучи студентом, он играл небольшие роли в театре, однако большого удовлетворения от этого не получал. Он вдруг ясно осознал, что актер из него никудышный. По его же словам: «Я был артистом маленьким, плохим и почувствовал, что этим заниматься мне глупо — не из-за внутренних данных, а из-за внешних…».

В итоге в 1944 году Эфрос продолжил учебу на режиссерском факультете ГИТИСа, курс Н. Петрова и М. Кнебель. Выбор курса и мастера оказался для Эфроса счастливым: Кнебель, замечательный педагог и прямая ученица К. Станиславского, смогла передать молодому режиссеру тонкое понимание психологического театра. Эфрос на всю жизнь остался последователем искусства «переживания», творчески перерабатывая и развивая систему Станиславского и его методы работы с актером.

Еще студентом он женился на Наталии Крымовой, будущем известнейшем театральном критике. Вместе они прожили около сорока лет. У них родился сын Дмитрий, ставший театральным художником и режиссером.

Наталия Крымова вспоминала: «Мы прожили вместе почти сорок лет. А поженились детьми. Это может показаться невероятным, но это так. Мне было 18 лет, и Толя был очень молод, на пять лет старше меня. В общем, мы все время были вместе. И, наверное, поэтому я верю в такую вещь, в которую мало кто верит. Я верю, что человеческие свойства и талант очень взаимосвязаны, что гений и злодейство — две вещи несовместные. Верю, свято верю. Более того, я думаю, что чем лучше человек талантливый, тем в нем талант прелестнее, так бы я сказала. Так было у Анатолия Васильевича. Расскажу очень смешной случай. Когда моему сыну было лет пять, у нас с ним возник очень серьезный разговор, о котором я знала, что он когда-нибудь возникнет. И вот случилось. Он спросил меня: «Мама, кто такие антисемисты?» (Так он произносил это слово.) И мне пришлось рассказывать, кто такие антисемиты, евреи, и какой мы все национальности. И в разговоре возник такой поворот: «А почему ты вышла замуж за папу?». Я уже рассердилась к этому времени и говорю: «А потому что лучше человека не было». – «А Ленин?» – «А Ленин к тому времени умер». Тут я, наконец, почувствовала себя свободной от политических оборотов мальчика, который ходил в детский сад. Можно над этим посмеяться. Бог с ним с Лениным. Но вот то, что лучше человека не было, я говорю сегодня вполне серьезно. Я не встречала человека такого нежного устройства. Про мужчину это как-то странно звучит, но это так. Понимаете, я говорю про тонкое, нежное устройство души, с которым, к сожалению, жизнь всегда обращается достаточно жестоко. Говорят, что Анатолий Васильевич был очень ранимый. У него ничто не заживало внутри. Знаете, бывает такое не свертывание крови. Вот у него было не свертывание нервной системы. Он не был злопамятен, наоборот, очень легко прощал, особенно глупость. Мы все бываем глупы. Однажды, когда я ему сделала какое-то замечание, он мне сказал: «Почему у тебя такая бытовая наблюдательность?» Мне стало ужасно стыдно. А он мне говорит: «Я ведь тоже все вижу». Вот это его характер. Он видел все, но сказать что-то резко и бестактно для него было просто невозможно. И вот это переходило в искусство. Таких людей немного».

Свои первые спектакли А. Эфрос поставил в Рязанском театре, а уже в 1954-м вернулся в Москву, где и стал главным режиссером Центрального детского театра. При Эфросе ЦДТ (ныне — Молодежный театр) перестал быть исключительно детским. Ни до того, ни после Центральный детский театр не переживал такого бурного расцвета. При Эфросе туда пришли работать молодые актеры, чьи имена позже составили славу российского театра: О. Ефремов, О. Табаков, Л. Дуров. Именно в ЦДТ в 1950‑е закладывались принципы нового советского театра.

Отныне билеты в этот театр в кассах брались с боем. Но главные аншлаги собирали постановки самого Эфроса, особенно пьесы В. Розова, коих он поставил за восемь лет четыре: «В добрый час!» (1955), «В поисках радости» (1957), «Неравный бой» (1960), «Перед ужином» (1962).

На волне того успеха, который сопутствовал Эфросу на рубеже 50‑х, режиссер не мог пройти мимо такого важного искусства, как кинематограф. В 1961 году Эфрос дебютирует в нем как постановщик фильма «Шумный день», который был экранизацией пьесы Виктора Розова «В поисках радости», поставленной им в ЦДТ еще в 1957 году. Фильм, который Эфрос снял в содружестве с таким же, как и он, кинорежиссером-дебютантом Георгием Натансоном, стал настоящим событием и был тепло встречен как рядовыми зрителями, так и критиками. Среди последних даже родился каламбур: «Шумный день» имел шумный успех. Окрыленный этим, Эфрос через год снимает еще одну картину — «Високосный год» по книге Веры Пановой, однако эта работа шума уже не наделала. Впрочем, сам Эфрос к последнему и не стремился, продолжая относить себя к режиссерам из плеяды «негромких». Последним фильмом Эфроса, который он снял в 60‑х, стала военная драма «Двое в степи» по Эммануилу Казакевичу. После этого Эфрос на время ушел из кинематографа, целиком сосредоточившись на театре.

---

Именно тогда он был брошен поднимать пребывающий в руинах столичный театр им. Ленинского комсомола. Вокруг режиссера сконцентрировалась целая плеяда актеров, чьи имена сразу стали известными всей театральной Москве: Валентин Гафт, Анна Дмитриева, Александр Збруев, Михаил Державин, Александр Ширвиндт, Лев Дуров, Ольга Яковлева и др.

В этом театре Эфрос поставил «В день свадьбы» (1964), «104 страницы про любовь» (1964), «Мой бедный Марат» (1965), «Снимается кино…» (1965). Впервые Эфрос взялся за классику — «Чайку» (1966), «Трех сестер» Чехова, «Мольера» Булгакова (1966).

Его лирико-драматические (отнюдь не публицистические!) спектакли по современной драматургии (Розов, Радзинский, Арбузов) были предельно актуальны — они становились сгустками экзистенциальных проблем тогдашней интеллигенции, размышлениями о месте личности в обществе. Однако столь же актуальными были и классические спектакли Эфроса — притом, что в них не было и следа насильственного «осовременивания». Так, спектакль «Три сестры» был запрещен, а сам Эфрос отстранен от руководства театром и переведен в Драматический театр на Малой Бронной в качестве «очередного режиссера». Вместе с ним ушли 10 актеров‑единомышленников.

Период работы Анатолия Эфроса в театре на Малой Бронной (1967–1984) стал очередной вехой в его творческой биографии. После запретов спектаклей Эфрос, стараясь в своих постановках не затрагивать актуальных современных проблем, обратился к театральной классике. Он ставит свои знаменитые спектакли: «Ромео и Джульетта», «Отелло», «Буря» Шекспира, «Дон Жуан», «Тартюф» Мольера, «Месяц в деревне» Тургенева, «Женитьба» Гоголя. Изредка он ставил и современные пьесы: «Счастливые дни несчастливого человека» Арбузова, «Человек со стороны» Дворецкого, «Эшелон» Рощина и др.

Каждая постановка Эфроса становилась для театральной публики сенсацией, Эфрос был признан классиком режиссуры.

В этот период он поставил Чехова и Булгакова в Японии и в США. Два спектакля режиссер поставил на сцене Художественного театра — мольеровского «Тартюфа» и «Живой труп» Толстого. Много работал на телевидении.

К середине 1970‑х гг. Анатолий Эфрос приобретает репутацию опального режиссера: в его спектаклях на современную тему изыскивают социально-политические аллюзии, также предъявляют обвинения в «искажении классики», некоторые спектакли запрещают к показу.

Последней работой Эфроса в театре на Малой Бронной был спектакль «Директор театра». В разгар сезона в 1984 г. Эфрос ушел из театра. В соответствии с приказом Управления культуры, он был уволен по собственному желанию в порядке перевода на должность главного режиссера Московского театра драмы и комедии на Таганке.

Анатолий Эфрос принял руководство Театром на Таганке после того, как Юрий Любимов был лишен гражданства и вынужден был покинуть страну. Этот период его жизни стал особенно драматичным. Юрий Любимов обвинил Эфроса в забвении корпоративной солидарности, Анатолий Васильевич оказался втянутым в политические игры, которых всегда сторонился.

Коллектив Театра на Таганке не принял своего нового художественного руководителя, несколько известных актеров демонстративно покинули труппу театра, когда он туда пришел. Остальная труппа объявила ему жестокий бойкот.

Последние спектакли Эфроса — «На дне», «Мизантроп», «У войны не женское лицо», «Полтора квадратных метра», «Прекрасное воскресенье для пикника», «Вишневый сад» были осуществлены через огромное сопротивление труппы. Многие из участников этого конфликта позже с горечью говорили о своей неправоте.

В 1985 году произошла смена руководства страны, сделавшая возможным возвращение Любимова. Эфрос должен был уйти; он подписал коллективное письмо актеров «Таганки» в поддержку возвращения Любимова, но уходить ему было некуда. В ноябре 1986 года театр гастролировал в Польше, где проходили обсуждения спектаклей Эфроса, в ходе которых, по свидетельству актрисы Аллы Демидовой, резко осуждался его приход в Театр на Таганке. Психологическое и эмоциональное напряжение режиссера на фоне разраставшегося конфликта послужило косвенной причиной инфаркта, повлекшего его смерть 13 января 1987 года.