Счастливая старуха

Татьяна Ивановна Пельтцер родилась 6 июня 1904 года в Москве. Мать — еврейка, дочь главного раввина из Киева. Отец — именитый актер и режиссер Иван Романович Пельтцер (настоящее имя — Иоганн Робертович Пельтцер). Его предки переселились из Германии в Россию еще во времена Ивана Грозного.

Отец — заслуженный артист РСФСР, лауреат Сталинской премии — стал для дочери первым и единственным учителем актерского мастерства. Он был не только прекрасным актером, но и отличным педагогом, до революции у него даже была маленькая театральная школа.

«Университетами» Татьяны Пельтцер были театральные подмостки. Впервые на сцену она вышла, когда ей не было и десяти лет.

«Насколько я помню, в первый раз вышла я на сцену в спектакле «Камо грядеши», — приводит слова актрисы из интервью «Советскому экрану» в 1974 году сайт kino-teatr. ru, — был сезон 1913 года, играли мы в труппе Николая Николаевича Синельникова в Екатеринославле. Мне было девять лет, и я играла Авдия — брата главной героини Сенкевича Литии, роль которой исполняла Шатрова, замечательная актриса. Помню настроение праздничности, охватившее меня».

За ролью Авдия последовала работа в постановке «Дворянское гнездо», за которую актриса впервые получила гонорар. В 11 лет Пельтцер блистала в роли Сережи в «Анне Карениной» и продолжала играть детей, став у Синельникова «актрисой по найму».

По-настоящему ее карьера началась в 1920 году, когда родители в первый раз отпустили дочь одну в Ейск, в театр военно‑морского ведомства. Не имея высшего образования, она переходила из одного театра в другой, меняя столицу на провинцию и обратно.

В середине 20‑х годов в Москве она познакомилась с немецким коммунистом и философом Гансом Тейблером, приехавшим учиться в Школу Коминтерна. В 1927‑м она вышла за него замуж, а в 1930‑м супруги переехали в Германию, сообщает сайт rusactors. ru. Фрау Тейблер вступила в Коммунистическую партию Германии и устроилась машинисткой в Советское торговое представительство. Потом известный режиссер Эрвин Пискатор предложил ей роль в спектакле «Инга» по пьесе советского драматурга Глебова.

Как рассказывал режиссер Марк Захаров, Пельтцер говорила ему, что в Германии она даже слушала выступление Гитлера в пивной. Но он ей не понравился — «прежде всего, как мужчина».

В 1931 году — спустя год после переезда в Германию и четыре года после замужества — фрау Тейблер развелась с мужем, переехала в Советский Союз и вернула свою девичью фамилию. Больше замужем она никогда не была. Но долгие годы продолжала поддерживать отношения с бывшим мужем. Он женился на другой женщине, у них был сын. Когда мальчик приехал в Москву учиться, он бывал у Татьяны Ивановны и даже жил у нее какое-то время.

Вторая жена ревновала мужа к Пельтцер, но совсем оборвать отношения между бывшими супругами не смогла. Когда спустя почти полвека после развода актриса отдыхала в Карловых Варах, Тейблер приехал повидаться с нею, и пожилые, 70-летние, люди шумно выясняли, кто виноват в том, что они расстались.

Семьей Пельтцер был только отец. Он умер в 1959 году, прожив последние годы у дочери.

---

После возвращения из Германии Татьяна Пельтцер устроилась работать в театр МГСПС (сейчас Театр им. Моссовета). Из-за отсутствия театрального образования ее зачислили во вспомогательный состав, а в 1934 году уволили «за профнепригодность». И 30-летняя актриса устроилась машинисткой на завод АМО (позже завод им. Лихачева), на котором ее брат был главным конструктором. Когда в 1936‑м он оставил пост «по причине выезда из Москвы», вместе с братом с завода ушла и Татьяна Ивановна. Она уехала в Ярославль в старейший российский драмтеатр им. Волкова.

В 1938 году Татьяна Ивановна вернулась в Москву, проработала два года все в том же театре МГСПС и узнала об открытии Театра миниатюр. В 1940-м она пришла в этом театр и «осела» там на семь лет.

На сцене Театра миниатюр Татьяна Пельтцер выходила в замечательной компании Рины Зеленой, Марии Мироновой, Александра Менакера, Натальи Нурм, Юрия Хржановского. Это было весело и сложно — новый жанр, репертуара почти не было. Энтузиастам приходилось действовать методом проб и ошибок. Там Татьяна Пельтцер перешла на бытовые роли в маленьких пьесках: управдом, молочница, банщица… Актриса смеялась над своими героинями и в то же время любила их. «У них крепкие руки и доброе сердце», — говорила она. Но и здесь Татьяне Ивановне приходилось нелегко. Ее затмевали звезды Мироновой и Зеленой, и переиграть их было не так-то просто. Тем не менее у актрисы появились первые поклонники, ей начали писать письма, режиссеры стали приглашать на эпизоды в кино…

В 1947 году Татьяна Ивановна переходит в Московский театр сатиры, который стал на долгие годы ее домом, главным театром ее жизни. Она не затерялась в шикарной труппе, сплошь состоящей из блистательных мастеров сатирического цеха.

Играя много и увлеченно, Татьяна Ивановна, наконец, получает роль Лукерьи По-хлебкиной в спектакле Б. Равенских «Свадьба с приданым». В 1953 году спектакль снимают на пленку и выпускают на экраны кинотеатров страны. К ней приходит первая всенародная известность. В сорок девять лет… А сколько слез и разочарований было до этого…

В кино, как и в театре, у Татьяны Пельтцер тоже было не гладко. Она дебютировала маленькой ролью в сатирической комедии «Свадьба» (1943), где главные роли играли знаменитые Эраст Гарин и Фаина Раневская, затем появилась в драме «Она защищает Родину». Первую свою большую роль, Плаксину в военной мелодраме «Простые люди» Григория Козинцева и Леонида Трауберга, Татьяна Ивановна сыграла в 1945 году. Но этот фильм оказался долгих 11 лет «на полке» и вышел на экраны лишь в 1956 году. А актриса тем временем вновь играла проходные эпизоды…

После вышедшего на экраны фильма-спектакля «Свадьба с приданым» к Пельтцер пришла всесоюзная любовь и бешеная популярность. Еще больший успех принесли ей роли в комедиях «Иван Перепелица» и «Солдат Иван Бровкин» (оба — 1955).

В фильме «Солдат Иван Бровкин» роли Евдокии, матери главного героя, отводилось незначительное место. Но как блистательно ее сыграла Пельтцер! Она настолько вжилась в образ, что сельские старушки (фильм снимался в одной из деревень Ярославской области) полюбили и принимали ее за свою.

После выхода на экраны этого фильма Пельтцер тут же окрестили «матерью русского солдата» и присвоили звание заслуженной артистки. В продолжении — картине «Иван Бровкин на целине» (1958) — роль Евдокии писалась специально под нее.

Сама же Пельтцер называла себя «счастливой старухой». В этом была правда: в семьдесят пять, играя самых разных старух, она прыгала с забора, танцевала на кровле дома, каталась на крыше троллейбуса. Снималась много, говорила, что иначе ее забудут и она «умрет с голоду». Мам («Укротительница тигров», «Одиножды один», «Морозко»), бабушек («Чудак из пятого «Б», «Вам и не снилось», «Карантин»), учительниц, уборщиц, медицинских сестер и просто соседок играла так заразительно, что они иногда затмевали главных героев, откровенно перетягивая на себя внимание зрителя. Однако по-настоящему достойных ролей и прославленных фамилий режиссеров в значительном списке ее киноработ практически не встретишь. То ли не знали, как ее использовать, то ли просто боялись.

Работать с ней было непросто. Перед тем как выйти на съемочную площадку, она любила довести отношения с режиссером до температуры кипения. Это было необходимо ей, как допинг. Но стоило Татьяне Ивановне услышать боевой клич «Mотор!», как все капризы и недовольства куда-то пропадали. В театре перед началом спектакля она кричала на одевальщиц и гримерш: «Развелось вас тут, всяких бездельниц! Куда вы подевались, дармоедки?!». Поорет, поорет — и к выходу на сцену успокаивается, играет, словно ничего и не было: хорошо, собранно. В партнеров своих она влюблялась, однако характер имела вздорный: могла и похвалить, и «задать трепку», наговорить всяких резких замечаний.

В душе многие коллеги не испытывали симпатии к Татьяне Ивановне Пельтцер. Не любили за прямолинейность, за правду‑матку, которую она резала в глаза, за вздорный характер. Замечательный актер Борис Новиков, которого однажды обсуждали на собрании труппы за пристрастие к спиртному, после нелестного выступления актрисы, обидевшись, сказал: «А вы, Татьяна Ивановна, помолчали бы. Вас никто не любит… кроме народа!». И потом долго испытывал неловкость за эти слова.

Те же, кому она покровительствовала, не чаяли в ней души. Пельтцер боготворила Андрея Миронова, которого считала своим сыном, любила произносить тосты за здоровье любимца и часто рассказывала о его рождении 8 марта. Она умела дружить и ценить дружбу, с радостью спешила в гости и на спектакли к Фаине Раневской, часто принимала у себя дома молодых и «безнадежных» артистов и ночи напролет играла в преферанс с Валентиной Токарской, с удовольствием вспоминая, как на гастролях в Париже они убегали от приставленных к труппе комитетчиков и «шатались» по ночным кабакам и клубам.

В 1972‑м она стала народной артисткой СССР — первой за 48 лет существования Театра сатиры. В 73 года она как будто начала новую жизнь. Захаров поставил в Театре сатиры пять спектаклей — и все с Пельтцер в главной роли. С его уходом в Ленком актрисе стало чего-то недоставать. Между ней и Плучеком начались размолвки…

В 1977-м Татьяна Ивановна со скандалом покинула Театр сатиры и отправилась в Театр им. Ленинского Комсомола к Марку Захарову. Переход в Ленком в 73 года для многих стал неожиданностью, многие считали это безрассудным поступком.

В Театре им. Ленинского Комсомола Пельтцер сыграла немного. Бенефисной стала роль старухи Федоровны в пьесе Людмилы Петрушевской «Три девушки в голубом». Другие роли были менее интересны.

Ее последний спектакль — «Поминальная молитва» по пьесе Григория Горина. Роль была специально написана для Пельтцер, которой было уже далеко за 80. И годы брали свое.

«В нашей стране часто большие актеры уходят не очень складно и не очень красиво, — говорил Марк Захаров. — У нее было тяжелое заболевание — потеряла память, потом сознание начало меркнуть… Хотя она до последнего держалась и играла с Абдуловым финал «Поминальной молитвы».

Ее просто выводили в финале на сцену, и зрители плакали. От жалости, восхищения и умиления…

* * *

Последние годы жизни Татьяна Пельтцер провела в психиатрической лечебнице им. Ганнушкина. Она скончалась 16 июля 1992 года и похоронена на Введенском (немецком) кладбище в Москве.