Секреты «Секретного фарватера». Погружение первое

—Честно говоря, я такого не ожидал, — говорит режиссер-постановщик. — Снятая еще в 1986-м и вышедшая на телеэкраны в 1987 году картина вдруг оказалась востребованной. В конце 2015-го и в начале 2016 года посыпались звонки друзей из разных городов Украины и из Москвы: «Включай телевизор, твой «Фарватер» показывают!» Три наших канала не по одному разу крутили это кино. Российских каналов не считал. Было неожиданно, приятно и… непонятно.

Для понимания ситуации следует начать с того времени, когда Одесская киностудия спустя почти 10 лет после окончания Великой Отечественной войны снова стала самостоятельной. Все это время она была летней базой «Мосфильма» и стараниями тогдашнего директора А. В. Горского получила право, как и прежде, снимать собственные фильмы. Правда, всего 5 в год. Это была студия третьей категории. Сменивший Горского Г. П. Збандут не хотел мириться с таким положением. Но чтобы перейти во вторую категорию, нужно увеличить количество продукции, хотя бы до 10. И Збандут нашел решение: нужно кроме Госкино СССР привлечь еще одного заказчика — Центральное телевидение. К тому времени Гостелерадио постоянно заказывало фильмы главным в стране центральным киностудиям. Про нас и не вспоминали, мол, что они могут, эти выскочки?

Как уж там убеждал теленачальников Збандут — одному Богу известно, но только появился в 1969 году один, в 70‑м два, в 71‑м — три заказа от ЦТ! А в 72‑м нас, видимо, решили испытать на прочность. В середине года поступил заказ на производство фильма для детей — создание детских фильмов было священной обязанностью не только Госкино, но и Гостелерадио. Телевидению понравился сценарий нашего студийного автора В. Решетникова, и они очень хотели получить его фильм в этом году. Правда, заказ был почти невыполним, от него отказались опытные режиссеры нашей студии. Судите сами: в двухсерийном сценарии речь шла о первых днях войны, и все действие происходит в лесу. Месяц нужен на написание режиссерского сценария и утверждение его во всех инстанциях. Не менее двух — понадобится для проведения подготовительного периода, кроме того, главные герои фильма дети, а их по Закону о труде, можно было эксплуатировать только 4 часа в сутки. И еще нужно, чтобы они не отстали от школы, значит, в экспедицию пригласить всех преподавателей для ежедневных занятий с ребятами. И еще обязательные ежедневные занятия верховой ездой…

А в основе сценария — подлинный факт, перенести события в фильме на зиму невозможно. Тем более, что 31 декабря умри, но сдай работу заказчику. Невыполнение годового плана грозит серьезными последствиями для студии, а для виновника-режиссера — просто волчьим билетом. Ну и, конечно, мечту о переводе студии во вторую категорию придется оставить. Вот тогда и вызвал меня к себе директор студии. «Нужно спасать студийный план и отношения с ЦТ, — сказал он. — Подвести заказчика мы не имеем права. Давай, докажи, что тебе можно доверить серьезное дело». Я согласился и был счастлив, после заработал для студии за фильм «Всадники» два главных приза — на Всесоюзном фестивале детского кино и на фестивале телевизионных фильмов в Украине.

После этого ЦТ прониклось доверием к студии, подтверждением чему могут служить такие факты: сценарий «Электроник, мальчик из чемодана» стоял в плане московской студии им. Горького, но телевидение передало его нам, и К. Бромберг сделал знаменитые «Приключения Электроника»; «Джельсомино в стране лжецов» должен был сниматься на студии «Беларусьфильм», а вышло так, что наша Т. Лисицына поставила «Волшебный голос Джельсомино»; «Сердца и песни мушкетеров» с Рижской студии переадресовали нам и получились «Д’Артаньян и три мушкетера» Г. Юнгвальд-Хилькевича. «Цыган» вместо «Беларусьфильма» тоже сняли у нас, А. Бланк здорово справился с работой, и «Место встречи изменить нельзя» снял не А. Баталов на «Мосфильме», а С. Говорухин у нас.

Но все эти и многие другие хорошие телефильмы будут потом, после 1972 года — года, в котором мы обязаны были доказать, что можем справиться с любым заказом. Справились. Может быть, поэтому сложнейшую в организации работу по сценарию «Секретный фарватер» ЦТ и поручило сделать Одесской киностудии, хотя по логике этот заказ стоило разместить на «Ленфильме» — все действие в сериале разворачивается на Балтийской море и в финских шхерах, в Ленинграде и Кронштадте.

Итак, в 1984 году на нашу студию ЦТ направляет сценарий «Секретный фарватер» маститого, уже прославившегося сериалом «Адъютант его превосходительства» кинодраматурга И. Болгарина в соавторстве с В. Смирновым. Просят, чтобы постановку его поручили режиссеру Костроменко. Почему именно мне? Не знаю. Может, потому, что понравилась моя предыдущая для них работа «Квартет Гварнери» — история спасения уникальных скрипок во время Гражданской войны, построенная на остром сюжете и благородной музыкальной классике, разыгранная великолепными актерами М. Кузнецовым и Юрием Соломиным с четырьмя молодыми артистами-дебютантами. А может, им понравился мой фильм «Сто первый» про войну, сына полка, юного героя Вовку Диденко. В «Секретном фарватере» тоже одна из главных ролей принадлежит мальчишке, усыновленному моряками, Шурке Ластикову. А может, просто руководство ТО «Экран» вспомнило 1972 год и надеялось, что и эту неподъемную в организационном плане подлинную историю режиссер не провалит.

А организация съемок действительно представлялась неподъемной: нужны были подчиняющиеся нашей команде подводные лодки, съемки и внутри них — актерские сцены, и снаружи — боевые походы, всплытия и погружения. Нужна была целая флотилия кораблей с действующим десантом, постоянно нужен был «главный герой» — торпедный катер, игровые самолеты, большое количество актеров на первые роли — наших и немцев, нужно было взорвать целый остров, и т. д., и т. п. Главное, чего удалось достичь в самом начале — встретиться с тогдашним министром обороны, увлечь его и добиться, чтобы он выдал командующему Военно‑морскими силами СССР директиву всячески помогать нам в работе над фильмом. Кроме такой директивы, нам был назначен главным военным консультантом Герой Советского Союза адмирал Г. А. Бондаренко, который назначил уже рабочего консультанта, капитана второго ранга А. Ю. Романовского, решавшего от имени адмирала вопросы обеспечения съемок всем необходимым.

Далее, хоть сценарий был принят ЦТ, студийные порядки требовали обсуждения и утверждения его нашей сценарно-редакционной коллегией. А в ней работали далеко не дилетанты, а люди, умеющие, если надо, накидать авторам поправок. Иначе — за что же им деньги платят?.. Но вот с И. Болгариным мы подошли к работе по улучшению литературной основы, работали душа в душу. В отличие от некоторых сценаристов, он не цеплялся за каждую свою строчку, с удовольствием прислушивался к моим просьбам и предложениям. Рожденный 28 июня 1929 года в Великой Лепетихе на Херсонщине, Игорь военное детство провел там же. Кинодраматургию осваивал во Всесоюзном институте кинематографии и закончил его на три года раньше, чем я, — в 1954. Может, потому, что мы были с ним практически одной школы и очень близкой судьбы, мы хорошо понимали друг друга и в конце концов подружились на всю жизнь. Во времена работы над «Фарватером» я иногда выбирался к нему в Голую Пристань Херсонской обрасти, где он построил себе знатный дом — гонорары за пять классных фильмов позволяли это. Там, на берегу Днепра, он выращивал невероятно вкусные помидоры. Никогда не забуду, как однажды летом он сделал мне потрясающий подарок — пригнал машину с 25 херсонскими арбузами! Они заполнили весь балкон… Я отвлекся. Но мне хочется, чтобы было понятно, что за люди создавали «Секретный фарватер».

Важнейшая фигура в съемочной группе после режиссера, конечно, оператор-постановщик, он — глаза зрителя. А еще он главный воплотитель всех режиссерских идей, и тут крайне важно, чтобы они оба понимали друг друга с полуслова. А вместе с тем очень хорошо, если оператор не слепо выполняет все, что хочет режиссер, важно, чтобы тот не довлел над ним, соглашался с найденными оператором неожиданными образными решениями. Такой оператор у меня был — Н. Ильчук. Вместе мы преодолевали объективные препятствия на съемках картины «Всадники», вместе сняли потом еще семь картин. Для него характерен безошибочный выбор точки съемки, тонкий вкус, отсутствие вычурности, эффектности изображения, что делает его манеру ясной, логичной, легко читаемой и добротной, и самое главное — в его работе чувствуется глубокое уважение к актеру как главному выразителю замыслов сценариста и режиссера. Следует добавить, что Коля был тонкой и лиричной души человеком. Не знаю, писал ли он лирические стихи, но всякие остроумные рифмованные строчки обнародовать не стеснялся. Помню, на «Квартете Гварнери» мы отмечали день рождения Ю. Соломина и пели сочиненные Колей частушки. Ну а для «Секретного фарватера» он сделал неоценимый подарок — сочинил песню моряков-торпедников, которую в картине неоднократно пели и моряки, и Шурка Ластиков.

Третьим главным лицом в группе является художник-постановщик. От него во многом зависит изобразительное решение фильма. Вначале оно вызревает в большом количестве эскизов: как будут решаться декорации, достройки на натуре, общее цветовое — а значит, и эмоциональное — решение фильма. В период создания постановочного проекта художник должен нарисовать сотни «почеркушек», практически на каждый кадр будущего фильма. Я неспроста позвал на эту роль И. Пуленко, опытнейшего художника, у которого за плечами было уже добрых два десятка фильмов, среди которых такие известные, как «Зеленый фургон».

Следующим в табели о рангах в съемочной группе считается второй режиссер. На нем важнейшая работа по поиску актеров и представлению режиссеру-постановщику для проб по нескольку человек на каждую роль. В съемочный период на нем работа с массовкой и все планирование производства. Это как начальник штаба в армии, что в нашем случае было близко к истине — картина-то военная. На эту должность я позвал И. Горобца. Служил Горобец в Выборге (там, где должны были снимать). Потом работал и учился заочно в Киевском театральном институте, после у нас на студии вырос до ассистента режиссера и даже самостоятельно поставил две картины. Ему я обязан тем, что он привел прекрасных актеров-прибалтов. Враг, с которым сражались, и у которого дорогой ценой добыли победу, должен был выглядеть серьезным противником, умным, волевым, даже, если хотите, в чем-то обаятельным. Очень убедительным в роли командира немецкой подводной лодки Герхарда фон Цвишена стал Улдис Думпис. Отлично сыграли роли членов экипажа Валдис Петкявичус и Юрис Горнавс. А неповторимый актер Арунас Сторпирштис ко всему еще свободно владел английским, что очень пригодилось для роли английского моряка Нейла.

Между прочим, в 2008 году Нейлу досталось от одесской газеты «Теленеделя» в рубрике «киноляпы»: «В фильме «Секретный фарватер» показан английский матрос с обручальным кольцом на правой руке. А англичане носят его на левой. Вот какой ляп допустила Свердловская киностудия!» Не знаю, как там на Свердловской киностудии, но я, конечно, в курсе того, где носят обручалки. Просто Арунас не смог снять кольцо с пальца, чтобы переодеть его на другую руку. Там оно и осталось. Да это и не важно — зрители вряд ли обратили на это внимание и приняли очень хорошо наших героев, невзирая на «ляпы Свердловской киностудии и одесской «Теленедели».

Что же касается роли Шурки Ластикова — мальчишку долго искали по школам, а нашли в детском доме…

Впрочем, это уже совсем другая история. Она — при следующем погружении на полосах «Харьковских известий»…