Сказка о честности Домового, или притча о раздвоенности человеческой?

13.01.2017 07:21   -
Автор:
К слову, в последнее пятилетие лучшие харьковские театры наперегонки открывают для зрителей новые сказочные истории: О. Дмитриева в театре кукол впервые в Украине поставила инсценировку сказок нидерландки Анни Шмидт (спектакль «О принцах и принцессах»), А. Ковшун в ТЮЗе обратился к наследию британской сказочницы Беатрикс Поттер («Уфти-Туфти») и чешской народной сказке «Златовласка», а С. Пасечник в театре «P.S.» поставил свою пьесу по мотивам английской сказки «Том Тит Тот».
Почти весь текст пьесы — в стихах. Такая вот грациозная стилизация Степана Пасечника под «старину»! Следующая особенность «Том Тит Тота» — это сквозная музыкальность постановки. Основная музыкальная тема сказочной истории — лирическая, балладная, буквально отсылающая нас ко временам благородных красавцев королей, придворной охоты в лесах и кодекса чести, который всего дороже. Актеры в спектакле поют так же естественно, как говорят или дышат. При этом каждый именно в своей манере по сюжету. Например, Ирина Усенко с тонким чувством юмора исполняет «песню отчаяния» Матери в стиле блюзовых шлягеров Дж. Гершвина. Яна Колий (Девушка) даже в пении передает двусмысленность характера главной героини спектакля: порядком разбалованное, не очень охочее до работы дитя, к тому же сладкоежка, но, впрочем, душа сердечная и трепещущая перед расплатой за свое вранье украдкой.
Мотор интриги спектакля — загадочное существо Том Тит Тот (как объясняется в тексте, фольклорный английский домовенок брауни) в исполнении Владимира Дидура не стремится покорять сердца зрителей вокальными фиоритурами, а покоряет их мастерством и обаянием простеньких, но милых куплетов.
Работа Владимира Дидура — стержень ансамбля. Именно в его персонаже есть та притягательная театральная недосказанность, частица волшебства, которой ждут от сказки и дети, и сопровождающие их в театр взрослые. Ключ к своему домовенку актер с режиссером нашли в его пластике. А ею В. Дидур как актер однозначно одарен. Небольшой сказочный горб заставляет передвигаться колдуна Том Тит Тота в согнутом виде, но при этом быстро и легко — он нисколько не мешает малышу брауни ловко запрыгивать в сундук, прятаться под лавкой или взмывать над королевским троном. О том, как непроста задача — играть весь спектакль с неестественной постановкой корпуса и вывернутой шеей — которую актер выполняет с честью, лучше всех знает режиссер сказки Степан Пасечник. Это ведь он в свое время идеально воплотил на сцене театра им. Т. Шевченко образ таинственного Горбуна из одноименной постановки по С. Мрожеку. Трудно не заметить, что Том Тит Тот как самый невысокий и шухарной персонаж спектакля легко находит тропинку к сердцам малышей в зрительном зале. Продолжая линию спектакля «Честное слово дракончика Апчхи», костюм главного героя в «Том Тит Тоте» точно и с фантазией выражает его фантастическую суть! Домовичок как будто весь зарос и утопает в облаке собственной бороды, и это делает его образ воздушно-невесомым.
В этой сказке перед зрителями воссоздано пространство с кинематографическим эффектом абсолютной иллюзии присутствия. Пожалуй, это что-то новое в гипертеатральной эстетике театра Степана Пасечника, хотя и напоминает созданную им в другом коллективе — театре им. Т. Шевченко — «Королеву красоты». Через отбивку затемнением пространство бедного жилища с бочкой, стругаными столом и лавкой сказочно быстро сменяется на интерьер королевского замка. Преображение Девушки-Королевы разительно: вместо простоволосой с хитрецой девчушки в скромном чистом платье — стройная алая королева с соболиными рукавами готического платья и отбрасывающей рельефную тень на стены высокой короной.
Второстепенные по сюжету образы Матери и Короля так же детально разобраны актерами по методу театра «P.S.». До того как в ум и сердце бедной Матери-вдовы постучала сказочная возможность выдать свою дочь за Короля, Ирина Усенко трактует героиню в стиле поэтического реализма как сентиментальную, добрую, с чувством юмора и всепрощением женщину. В ее исполнении Мать соединяет в себе стройность и мягкость, простоту и певучесть движений. Однако при малейшей возможности круто изменить незавидную судьбу единственной дочки на Фортуну-триумфаторшу, Мать — И. Усенко обретает черты психологического гротеска. По инерции еще раздавая дочке поручения-праздничные приготовления, героиня уже всецело поглощена своей будущей ролью тещи Короля: она охорашивается перед мнимым зеркалом, ласково-повелительно машет с высокого балкона несуществующим подданым и царственно-манерно пьет утренний кофе. В пантомиме и пластике Ирина Усенко отображает подобострастие, угодничество, жадность своей такой неузнаваемой героини.
Такая непоследовательность сказочного персонажа — плоть от плоти самой жизни. С. Пасечник в своем авторском изложении сказки сумел наделить своих героев штришками мудрых наблюдений за их повседневными прототипами… Вот и выходит, что Мать учит Девушку добру, трудолюбию, бережливости и опрятности, в то время, как при первой подвернувшейся возможности, сама наступательно лжет, наговаривает с три короба, буквально стелется перед сильным мира сего и впутывает свое дитя в паутину лжи, за которую прийдется дорого расплачиваться.
Такая же «двухчастность» прослеживается и в образе Короля. С появлением в спектакле этого персонажа сказка уверенно обретает черты притчи. Обиженный на всех и вся, что не позаботились о подарках для него, хитрец Том Тит Тот уловкой заманивает в дом Матери и Девушки возвращающегося с охоты Короля. Исполнитель его роли Николай Диденко точен в донесении заложенной режиссером идеи, казалось бы — но так только кажется! — не претендующей на сложность сказки для самых маленьких. Едва появившись в бедном жилище вдовы во всем своем сияющем великолепии, Король — это воплощенная пресловутая мечта о принце на белом коне. Эффектное появление, скоропалительное предложение руки и сердца бедной Девушке и (емкая деталь!) псевдо-небрежно сброшенная с плеч на порог горностаевая мантия — эти факты вкупе с витиевато-трескучими обещаниями сладкой жизни оказываются не чем иным, как «проверкой на вшивость». Чем не притча? Искушение всеми прелестями королевской жизни взамен за честное выполнение обещанной Матерью работы — пять мотков пряжи в день с ее Дочери-Королевы. Но вот почти незаметно для зрителя тон Короля меняется на реплике: «Що обіцяла — мусиш те здійснити. Слова промовлені найважливіші в світі». Этот рефрен еще раз прозвучит для маленьких зрителей, когда, одинадцать месяцев спустя, Королю настает час спрашивать со своей Королевы по заключенному с ней уговору.
Пожалуй, в этом рефрене — позиционная связь спектакля «Том Тит Тот» с предыдущей сказочной постановкой театра Степана Пасечника «Честное слово Дракончика Апчхи». Вот только, если в «Дракончике» все было ясно: справедливое высокоорганизованное инопланетное существо ценой собственных слез и ошибок все-таки обучило земных людей честности и умению держать данное слово, то в «Том Тит Тоте» моральность главной героини так и остается под сомнением. Ее любимый Король и даже Том Тит Тот оказываются и великодушней, и нравственней клятвоприступницы Королевы. Если сказка о перевоспитании ленивицы в работницу, то почему же Королева не обходится без магической помощи Том Тит Тота и не прядет шерсть сама? Если спектакль «Том Тит Тот» о перевоспитании доверием и любовью, то почему к счастливому концу героев приводит ложь главной героини?
Выходит, «Том Тит Тот» — это спектакль об извечной раздвоенности людей между обещанным себе и выполненным, между тем, кем себя видеть хотим и кем являемся. А посредине — искушение. В этой притче о любви-помощнице, правде и неправде, по правде поступил, по сути, только нехристь Том Тит Тот. Обещанное по договору он выполнил: пряжу напрял, взамен на отгаданную тайну своего имени Королеву Королю оставил, хотя хитрые люди и обвели его вокруг пальца. В то время, как Девушка соврала своему Королю до свадьбы, чтобы она состоялась, а после — чтобы сохранить брак, ну а справедливый Король все-таки не выдержал марку и подыграл своей Королеве, по слабости сердечной заменив казнь на галантную подсказку-уступку.
Так и не прояснив для себя до конца, какую нагрузку возложил режиссер на Том Тит Тота: сверхъестественной ли силы — провокации «моря темнот» в душах простых смертных, или по-сказочному озорного бесенка, из театра я все же уходила с ощущением сказки в душе. И в этом большая заслуга харизматичного главного героя, который продолжал удивлять непредсказуемостью и многоликостью даже на поклоне.