Украинская сценография как объект чистого творчества. ФОТО

«Эскизы костюмов к опере «Турандот» Пуччини Петрицкий разрабатывал с двух сторон – с лица и спины. Они становились частью декорации в моменте, когда очередной кандидат не отгадывал загадку принцессы Турандот. Его казнили, персонажи поворачивались спиной – таким образом, их чёрные костюмы давали траурную мизансцену», – рассказывает Ирина Мелешкина, куратор выставки «Эксцентрика и экспрессия. Украинская авангардная сценография» в Музее театрального, музыкального и киноискусства Украины.

Эскизы костюмов к театральным постановкам пяти громких имен украинского авангарда – Экстер, Петрицкого, Меллера, Косарева, Хвостенко-Хвостова – интересны даже как объекты чистого творчества. Совершенно экстеровская влюбленность в кубизм и барочную пышность или меллеровское умение выражать динамику в отчетливом переходе оттенков – изучать и угадывать творческую манеру художников можно увлеченно и долго, растягивая момент с садизмом отчаянно влюбленного эстета.

Чтобы рассмотреть иные грани филигранности таланта и мастерства, стоит рассматривать работы так же, как и сами художники – то есть как проект прикладного характера. Художники начала ХХ века пересматривали фундаментальные вопросы о том, что есть искусство, и что делает из художника творца или декоратора витрин. Сознательный уход от абстрактной «красивости» (скажем – благолепных академических пейзажей), толкал на размышления о языке искусства в эпоху электричества, железной дороги и всеобщей индустриализации. И язык этот проверялся на материале новых пролетарских реалий – плаката или революционного театра.

Все эти размышления отвечали международным тенденциям. Фотографии постановок харьковского театра Курбаса по уровню экспрессии и увлеченности кубическими формами напоминают о театральных проектах зарубежных современников. Вот, к примеру, фотоотчет постановки «Вия» по сценарию Остапа Вишни (по словам автора – «музыкального гротеска с песнями, танцами, горилкой и с чем хотите») в сценографии Петрицкого 1925 года. По сюжету ведьма переносит Хому на Марс, и фантасмагория нечистой силы напоминает эпичного масштаба украинский вертеп (как здесь не вспомнить о прозвище Петрицкого «Анатоль, сын Галактики»). Трудно не сравнить со сценой из «Триадического балета» Оскара Шлеммера в берлинской постановке 1928 года от творцов Баухауса. Те же радикально новые, граничащие с эпатажем решения.

Поразителен перевод на язык модернистсткого искусства фольклорных мотивов. Если зарубежные авангардисты увлекались африканскими сокровищами этно-культуры , то украинские смотрели в сторону родного села. Их адаптации расписного фольклорного строя (костюма) – бесконечный источник вдохновения для графичного и совершенно дистилированного решения этно-мотивов.