Вячеслав Панченко. Явление в театральной жизни

Воспитанный театром человек вырастает душевно более тонким, чутким к искусству, природе, переживаниям других людей. Но еще сильнее влияние театра на того, кто в силу обстоятельств, иногда случайных, познает театр изнутри. Кем бы он потом в нем ни стал, театр останется для него моделью трудной, но увлекательной деятельности тесно спаянных друг с другом людей, моделью жизни, как для Вячеслава Николаевича Панченко – маэстро дипломатии, не менеджера, а именно Администратора с большой буквы, умевшего превратить рутинную работу в творчество.

— Для меня работа с Вячеславом Николаевичем была словно сверхзадача для актера: главное, воспользоваться для пользы дела всеми достоинствами и качествами его характера. Как правило, мы делили работу пополам, таким образом и решали общие вопросы театра. Задача была одна: как можно лучше представить театр в городе, Украине, дальнем зарубежье, на различных фестивалях и т.д. Прием зрителей для этого – основное задание, выполнение которого для обаятельного, притягивающего людей, словно магнитом Панченко, стало настоящим коньком. Причем это сочеталось с умением решать самые разные спорные и конфликтные ситуации. Иногда они возникали из-за того, что в коллективе кто-то не в настроении, кому-то что-то не нравилось, тем не менее все всем очень корректно объяснялось, вопросы снимались и обстановка налаживалась. Помню, когда театру присваивали статус академического и не было денег, все вопросы стали ребром: гостиницы, питание, много чего другого, но, несмотря на сложное положение и благодаря умению Вячеслава Николаевича, прибывшие остались довольны: им было комфортно, они поняли, что попали в коллектив, где административная и творческая работа на достойном уровне. Когда положение наше стало более стабильным, возникли другие проблемы: реконструкция зрительного зала, модернизация всего театра и т.д. Постоянно нужно было что-то доставать, и Вячеслав Николаевич подключал все свои знакомства и связи. У него было потрясающее умение общаться, это человек, который дружил со всеми, полгорода было у него в друзьях, потому единожды поговорив с человеком, он оставался с ним в прекрасных отношениях на протяжении десятков лет. Эти отношения потом шли на пользу театру: кто-то кому-то чем-то обязательно помогал. Панченко был фейерверком способностей, умения решить вопросы, связанные с развитием театра, бытом людей. Это был очень чуткий человек, он всегда на помощь приходил первым. Когда он ушел, все это сразу почувствовали. И еще более почувствуют позже… В двух словах мне сложно рассказать о том, какая это была глыба, какая огромная составляющая театра, маркер, определяющий атмосферу, микроклимат, надежную связь между членами коллектива, объединяя всех, всем помогая. Такие люди в коллективе – связующая сила, и это, пожалуй, главное их качество, правда, они большая редкость. Способность проходить сквозь двери, когда это надо не тебе лично, дается далеко не каждому. Вячеслав Николаевич был явлением в театральной жизни.

— Когда речь заходит о Вячеславе Николаевиче Панченко, который для меня всю жизнь был Славиком, я волнуюсь, потому что нас связывает многолетнее профессиональное общение… После окончания Харьковского театрального института и работы в нашем театре я работал в нескольких кукольных Союза, но в 1991-м вернулся.

Я приехал в то время, когда какой-то Всесоюзной комиссией было вынесено решение о расформировании Харьковского кукольного, сам же театр находился в тяжелейшем положении: старый репертуар, в труппе хаос, много случайных людей. Славик Панченко меня встретил и сказал: «Женя, все, что ты будешь говорить, мы сделаем». Я сразу понял, что он это говорит не для красного словца. У нас началась большая тяжелая совместная работа: моя, директора театра, но без Славика мы вряд ли чего-либо достигли, потому что он был особенный человек. У него были такие дружеские контакты по всему Харькову, что все необходимое в театре, о чем невозможно было мечтать, мы имели! Он во всем принимал самое активное участие, и мы с ним духовно сроднились. Не могу сказать, что между нами была большая дружба, но мы были близки профессионально и одинаково любили дело, которому служили. А Славик служил этому театру всю жизнь, полностью отдаваясь ему, до последних своих дней. Причем он был не только творческой личностью, но и отзывчивым человеком. Всегда присутствовал на репетициях, и если видел, что дело не клеится из-за плохого самочувствия актера, тут же вежливо выяснял причину и включался в процесс ее устранения. Когда у меня начало резко ухудшаться зрение, Славик повел меня к лучшим врачам, в лучших оптиках мне сделали очки и т.д. Так сложилось, что я одним из первых узнал о том, что Славик тяжело болен. Он тогда привез в Одессу – я уже работал в Одесском театре кукол, мой спектакль «Декамерон». Блистательно сыграли спектакль в Русском театре, и после мне очень захотелось встретиться с актерами, поблагодарить их за работу. Обратился к Славику, и увидел, что он чем-то недоволен, я к нему: «Славик, что такое? Посмотри, как великолепно сыграли, давай посидим!» и тогда он мне сказал: «Женя, у меня онкология…» Я вот сейчас это говорю, и у меня мурашки по телу. Славик начал борьбу с болезнью, борьба длилась более 13 лет, благодаря поддержке супруги Виктории Юрьевны. Это удивительно, как проявились в то время его характер, мужественность, как он не давал себе права раскиснуть, работая с тем же напряжением, что и всегда. Последний раз мы с ним встретились, когда меня вызвали в Харьков для того, чтобы я немного «настроил» свой спектакль «Мастер и Маргарита», который больше 20 лет идет на сцене Харьковского театра кукол. Я приехал, и Славик опять подходил ко мне после репетиции, хвалил за то, как «крепко я взял в руки труппу» и «каким классным опять будет спектакль». А однажды пригласил меня пообедать. Мы пришли в кафе, он заказал себе только куриный бульон с фрикадельками, заметив мое удивление – мы друг друга без слов понимали – рассказал об изменении в своем здоровье. И я тогда понял, насколько близко неотвратимое. Действительно, я уехал и примерно через неделю Славик ушел из жизни… Главное, что мне хочется добавить, — это был человек, который сохранял дух театра Афанасьева, не просто сохранял, он его воплощал, и уход Славика из жизни и из театра – конец афанасьевского театра. Нет, сам театр не мертвый, живой, там сейчас молодые художники, режиссеры, актеры, новая жизнь какая-то, но тот, афанасьевский театр, закончился. Кстати, всего, что касается памяти Афанасьева, тоже Панченко добился: и достойный памятник на кладбище, и мемориальная доска у главного входа в театр. Вот такой души был человек. Конечно, тяжело терять таких людей. Светлая память.

— Панченко… Это великий человек. Человек театра. Администратор, актер, режиссер, постановщик, и все эти качества Вячеслава Николаевича гармонично переплетались друг с другом. Он — человек, который мог моделировать и концертную программу, помимо спектаклей, которые идут в театре. У нас же были концертные программы, их было очень много, мы поздравляли с праздниками, юбилеями, памятными датами замечательных харьковчан, руководителей, возглавлявших большие учреждения, которые оказывали огромную помощь нашему театру с точки зрения поставки каких-то материалов для постановки спектак­лей. И вот почему театр до сих пор имеет такой успех? Потому что основу театра заложил Виктор Андреевич Афанасьев с администратором Яном Михайловичем Бреставицким, а эстафету творческую, не только административную, подхватил Вячеслав Николаевич Панченко. Вот смысл жизни этих людей – сейчас каждый житель Харькова знает этот театр. Сюда не просто приходили, бежали и раскупали билеты на несколько месяцев вперед! Слава и значимость театра распространились не только на всю Украину, но и на ближнее зарубежье, Европу. Напомню, что только два театра этого жанра на постсоветском пространстве имеют звание «академический», это Театр Образцова в Москве и наш, Харьковский, им. Афанасьева. Да, практически наш театр – это академия, и, конечно, большую роль в этом сыграл Вячеслав Николаевич, который объединил многих людей: администрацию города, администрацию области, руководителей больших предприятий и просто неравнодушных людей, то есть работа велась не только в театре, но и за его пределами, душой же коллектива был Вячеслав Николаевич. Каждому человеку в театре он помог не раз, а десятки раз: всегда выслушает и буквально в три секунды поможет. Не только морально, но и реально: срочная врачебная помощь, билет на поезд, путевки, устройство ребенка в детское учреждение и пр., и пр. Такими тонкими, нежными были его человеческие качества. Это был редкий человек! Должен сказать, что Вячеслава Николаевича приглашал Малый театр Москвы работать администратором, потому что изучил его стиль работы, умение общаться с людьми. Но, слава Богу, Вячеслав Николаевич не уехал, остался в театре. Конечно, после его ухода… это не то что трагедия, даже сложно представить, кто сможет подхватить его творческую административную эстафету, чтобы театр так же успешно развивался и смог устоять в сложных жизненных условиях – жизненные условия, согласитесь, всегда сложные. В подтверждение сказанного — коротко о таком случае: на гастролях в Познани мы играли «Кота в сапогах», для чего каждый написал польский текст в русской транскрипции, благо актеры – за ширмой. У меня была главная роль – роль Короля, поэтому я активно должен был бегать по сцене и управлять художественным инструментом – куклой. Так вот, Вячеслав Николаевич высокого роста так же носился по сцене взад-вперед и, пятясь, но держал передо мной текст, чтобы мне было удобно управлять куклой и считывать немаленький польский текст. То есть Вячеслав Николаевич мог бы сидеть в зале, но, зная ситуацию, он бросился на помощь актерам, как тигр. И он всегда так делал. Да, со стороны было очень смешно: администратор в белом костюме бегает за ширмой между актерами, но я рассказал только об одном из таких случаев, Вячеслав Николаевич же всегда так поступал и проявлял творческую инициативу, действовал, как солдат: надо — значит надо. Причем в три секунды, так мог сделать только Панченко! Впрочем, чему удивляться? Он был человеком театра, дышал театром, жил им, он знал такие тонкости – на уровне ощущения, понимаете, как Мессинг, поводя рукой в его пространстве. Такие люди есть в творческих коллективах, но это редкость, явление. Вячеслав Николаевич и был уникальным многосторонним явлением в театральной жизни, имеющим широкую палитру способностей и возможностей, что работало на наш театр и его имя. Нет, он был не просто администратором, а Художником с большой буквы. Это редкий человек.

…Он чувствовал высшие интересы театра; умел располагать к себе людей; его хватало не только на администрирование и творчество, но также на особую наблюдательность и нежную отзывчивость. У многих народов принято говорить «уходят лучшие», но Вячеслав Николаевич Панченко не ушел из Харьковского театра кукол, он обязательно будет возвращаться сюда с каждым спектаклем…