56-й год полета человека в космос. К полету не готовы!

— Правда. Для того чтобы день рождения удался и гости были довольны, хозяину нужно потрудиться: накрыть стол, позаботиться о развлечениях и т. д. Так что все, как в жизни.

— Когда Юрий Алексеевич Гагарин полетел в космос, мне было 10 лет. Помню, у нас в селе Клишковцы Черновицкой области на площади, где обычно в праздники собирались демонстрации, было радио в виде тарелки. Школа находилась менее чем в ста метрах. Когда включили радио и Левитан своим знаменитым голосом объявил, что человек впервые полетел в космос, я и в том возрасте ощутил ликование: произошло что-то важное для нашей планеты, для человечества в целом, слова «впервые в истории человечества» подчеркивали значимость события. Позже я пришел к выводу: так оно и есть, поскольку на одной из миллиардов планет во Вселенной цивилизация одной из них создала такие технические средства, с помощью которых смогла прорваться в космос, преодолеть силы притяжения самой планеты.

— Именно в тот момент нет, но очень скоро, когда узнал, что Гагарин — летчик-истребитель, а я уже хотел стать летчиком-истребителем, и родилась моя мечта стать космонавтом. Мол, раз он смог, почему я не могу? Тогда вечерами, помню, мы все, детвора, смотрели на вечернее небо и среди естественных звезд выискивали рукотворные звездочки-спутники, чуть заметно летящие и пересекающие еще неизвестные нам в ту пору созвездия.

— Да, после полета я очень много выступал перед разными аудиториями: студенты, школьники, ученые, военные, рабочие, сельские жители, — везде я так много рассказывал, что, кажется, все поведал. Но есть такие вещи, о которых не хотелось бы говорить. Да, есть такие… Они касаются проблем состояния человека в космосе, в невесомости, и их я пока никому не рассказывал. Но эксперименты такие проводил.

— Ну и ощущения. Это, будем говорить: человек и состояние невесомости. В первые сутки, когда человек адаптируется к невесомости, могут быть какие-то проблемы с соображением, но они не у всех бывают. У меня, например, не было. Они бывают у тех, у кого возникают очень сильные головные боли вследствие того, что в невесомости кровенаполнение мозга больше, чем в земных условиях. С точки зрения физики это все равно, что на Земле стать вверх ногами. Земная гравитация способствует оттоку крови от тканей головного мозга, в невесомости этого нет, и кровь начинает равномерно распределяться по организму. Не все это одинаково переносят: кто-то ощущает повышение давления, пульсацию крови в голове. Я такого не ощущал, но, честно говоря, перед полетом волновался: как перенесу это состояние, поскольку, несмотря на то, что всех космонавтов отбирали по одним и тем же принципам, попадая в состояние невесомости, каждый переносит его по-своему. Поэтому тот, кто летит в космос, особенно впервые, не знает, что его ждет. У меня же, слава Богу, сильный вестибулярный аппарат, даже врачи сказали во время обследования, что в этом смысле я — уникальный человек, уникальный своим вестибулярным аппаратом. Они меня никак не могли закрутить — вывести из равновесия. Правда, я такой не один. Хвалили еще двоих космонавтов с таким вестибулярным аппаратом — Валерия Быковского и Александра Викторенко. А вообще, для меня невесомость оказалась во всех отношениях приятной неожиданностью, так что начинать эксперименты, как и положено, через 2 часа после прибытия на орбиту, мне было несложно.

— Да. Я ведь проводил биологические эксперименты и видел изменения в растениях на клеточном уровне. Все земные биопроцессы сформированы в условиях гравитации, и когда ее нет, в организме происходит сильнейшее возмущение. Перед первым полетом в космос наука вообще не знала, сможет ли человек там быть, поскольку организм приспособлен к совершенно другим физическим условиям. Поэтому, вы знаете, посылали сначала собак, пока дело дошло до человека. Но он, слава Богу, нормально все перенес. Более того! Когда у меня период адаптации прошел, возникло ощущение, что я уже был в этом состоянии, в состоянии невесомости. Начал анализировать и пришел к выводу, что одна из полуфантастических причин тому, — возможное прибытие человека на Землю из космоса, и эта информация о невесомости записана на генном уровне в каждом из нас. Потому когда человек попадает в невесомость, эта информация в его мозгу всплывает.

— Да! Или в утробе матери. Это тоже одно из моих предположений, что человек начинает свое существование на Земле в гидроневесомости.

— В этом вы правы, ведь можно туда посылать больных для того, чтобы они там, в состоянии невесомости, выздоравливали! Правда, несмотря на то, что человек летает в космос более 50‑ти лет, наука находится еще на первоначальном этапе понимания того, что же происходит с его организмом, оказываясь в невесомости. Еще очень многое неизвестно. Но такое время наступит, и человека можно будет посылать в космос, чтобы он там лечился.

— Во-первых, мне все интересно, во-вторых, космонавтов, отбирая в Советском Союзе, несмотря на то, технарь он или нет, готовили к проведению научных экспериментов в самых разных научных областях, в том числе в биологии, по которой у нас был очень большой курс. Изучали все детально: растения, человеческий организм, медицину. Это кроме физики, астрофизики, биофизики, астрономии, геологии, экологии — человек, который летит в космос, должен знать все. Послать его в космос только потому, что он, допустим, летчик, нерационально — надо посылать человека, всесторонне развитого во многих областях науки. Когда я побывал в космосе, убедился в том, что космическое пространство — это не пустота, он переполнен огромным количеством знаний, вопросов, информации. И для того, чтобы всю эту информацию определить, надо очень много знать, в том числе и биологию. Кроме того, конечно, что я как летчик и космонавт должен знать и сам космический корабль, и все системы бортовые, и должен уметь пилотировать его как в космосе, так и при возвращении на Землю. Американцев готовят совсем по-другому.

— Да, конечно. Так, как происходит, быть не должно. К счастью, сам «Антонов» остался, так что будем надеяться.

— …

— Конечно, в ХАИ, университете, где летчики учатся, и еще меня пригласили в Политех, в общем, я у вас буду два дня — и все в распоряжении молодежи.

— Я сейчас советник генерального директора Государственного космического агентства Украины; президент Аэрокосмического общества Украины, общественной организации, которая занимается содействием развитию авиации и космоса в государстве; кроме того, я налаживаю контакты с представителями космической отрасли других стран. Нужно найти тех, с кем можно сотрудничать в этом плане, потому что, к сожалению, государство наше не может… не то что не может, а руководители просто не понимают, насколько важна эта отрасль — космическая. Это не только экономика, но и имидж государства, развитие интеллектуальное. Вообще, цивилизованное развитие государства без космоса, без авиации невозможно, потому что высокие технологии именно в космосе и авиации самые высокие. Просто они не понимают, что все сие надо развивать, и… не вкладывают деньги. Но я пытаюсь налаживать контакты с теми, кому интересна эта тема, и, слава Богу, такие есть.

— Да, в последнее время есть тенденция рушить не только братские могилы, но и вообще могилы на кладбищах. Конечно, этого не должно быть, делают так люди, у которых нет ничего святого, которые не понимают, что в братских могилах похоронены те, кто защищал Родину, благодаря кому они живут сейчас на белом свете, поэтому у меня к ним самое негативное, отрицательное отношение. Такое же у меня отношение к отрыванию памятных досок, посвященных советским воинам, в каком бы звании они ни были, и, конечно, знаменитым полководцам, победившим фашизм в 1941–1945 годах.

— Всегда готов!