95 лет — не возраст!

Возвращаясь к различным событиям, связывающим Одессу и Харьков, уже не раз «Харьковские известия» рассказывали об Одесской киностудии, о главном для нас, харьковчан, конечно: как сто двадцать один год назад наш земляк Иосиф Тимченко изобрел свою гениальную «улитку Тимченко», и та стала прообразом киноаппарата, предвосхитив изобретение братьев Люмьер; как другой наш земляк Николай Харитонов на Французском бульваре, 33 разместил свое предприятие, которое уже сто семь лет является кинематографической зоной, где сейчас, собственно, и размещается Одесская киностудия художественных фильмов. Но ведь сколько еще не рассказанного в этой связи, не только проверенных исторических фактов, но и легенд, баек, опубликованных и неопубликованных воспоминаний, был бы повод!.. А повод есть: знаменитой и любимой во всем мире Одесской киностудии художественных фильмов исполнилось девяносто пять лет. В общем, не тратя место на вопросы-ответы, передаю то, что узнала от краеведов одессики, сотрудников киностудии и, конечно, директора Музея кино Одесской киностудии режиссера Вадима Костроменко.

Но, что делать, и в этой истории сначала придется обратиться к прозе. «Незабываемый 1919-й». Именно так назывался снятый на «Мосфильме» в предпоследний год жизни Сталина фильм о его военных подвигах в Гражданскую войну. Рассказывают, что незадолго до смерти Сталин, всегда внимательно следивший за развитием кино, спросил у министра кинематографии Большакова:

— Сколько фильмов в год мы снимаем?

— Сто двадцать, товарищ Сталин, — ответил Большаков.

— А сколько из них талантливых?

— Ну… три-четыре получается…

— Так зачем снимать остальные?

И тогда, следуя этой странной логике, было резко сокращено производство фильмов, а некоторые, уже находящиеся в производстве, были остановлены или закрыты. Снимались лишь картины «Клятва» — о Сталине, «Незабываемый 1919-й» — о нем же. И если была какая-то правда в том фильме, так только в названии — тысяча девятьсот девятнадцатый был тогда и остался, по крайней мере для Одессы, незабываемым.

Судите теперь и через девяносто пять лет сами: можно ли было как-то более или менее нормально существовать в городе, в котором за неполных два года десять раз поменялась власть?

Центральная Рада. — Военно-революционный комитет. — Гайдамаки. — Директория. — Немецкая и австро-венгерская оккупация. — Гетманщина. — Петлюровщина. — Французская оккупация. — Советы рабочих, крестьянских матросских и солдатских депутатов. — Деникин…

И это еще не считая того, что время от времени город оказывался в руках «повстанческих образований», а говоря попросту, разных банд…

Остановились заводы. Замер порт. Пришла в упадок главная отрасль — торговля. И уж, конечно, никому не было дела до кино.

И только когда французская эскадра покинула Одессу, и впервые власть оказалась в руках Советов, вспомнили о кино. Вспомнили, понимая, что это мощное оружие пропаганды: ну, знаете, лучше один раз увидеть… Погрузил на телегу кинопроектор, приехал в село, натянул простыню — и вот вам наглядная агитация.

Неудивительно поэтому, что кинематограф был мобилизован для нужд революции, а именно: решением Одесского губисполкома от 23 мая 1919 года все частные киноателье (или то, что от них осталось) были национализированы. Голодных кинематографистов, оставшихся в Одессе после бегства хозяев киноателье, объединили и поставили на котловое довольствие в 41-й дивизии Красной Армии. Несмотря на чисто пропагандистский характер выпускаемых ими тогда фильмов — «Пауки и мухи», «Паразит», «Красная звезда», «Красные по белым», «Четыре месяца у Деникина» — это позволило сохранить кадры профессионалов. А режиссеры Владимир Черноблер, Евгений Пухальский, Григорий Аркатов, Николай Салтыков, операторы Григорий Дробин, Евгений Капитта, Осин Гринберг и потом, когда закончилось это лихолетье, плодотворно работали в советской кинематографии.

Справедливости ради следует сказать, что, беря под свое крыло культуру, советская власть преследовала не только пропагандистские цели. 45-я дивизия взяла на котловое довольствие все театры Одессы, а базировавшийся тогда в Одессе Черноморский флот — одесских музыкантов, консерваторию, Оперный театр, симфонический оркестр. Понимали, что, несмотря на чудовищную разруху, сохранить и спасти культуру необходимо.

Наверное, кто-то из руководителей одесского народовластия читал написанное когда-то Виссарионом Белинским: «Где нет владычества искусства, там люди не добродетельны, а только благоразумны, не нравственны, а только осторожны… И у нас будут чугунные дороги и, пожалуй, воздушные почты, и у нас фабрики и мануфактуры дойдут до совершенства, народное богатство усилится; но будет ли у нас нравственность — вот вопрос. Будем плотниками, будем слесарями, будем фабрикантами, но будем ли людьми — вот вопрос».

Грустно, но и сейчас, спустя почти сто пятьдесят пять лет, это звучит очень современно. А может быть, еще более современно, чем тогда…

Только опять от возвышенных слов придется обратиться к более обыденным, благо следующее сообщение будет полностью в одесском духе, с юмором.

Итак, собравшись в одну компанию, сценаристы, режиссеры и операторы, видимо, не очень относили свою теперешнюю работу к чистому служению искусству, поэтому искали возможность, нашли ее и занялись, наконец, производством игрового, художественного фильма. Дело было так.

По произведению Леонида Андреева «Рассказ о семи повешенных» Александр Аркатов написал сценарий. Режиссировали его Петр Чардынин и Николай Салтыков, а к съемкам привлекли всех имевшихся операторов — Гринберга, Дробина, Капитто. На обрыве, над морем, как положено выстроили длинную виселицу и повесили на нее семь манекенов. А французская эскадра аккурат к тому времени из порта уже ушла. Но на одесском рейде еще стояла. Видимо, в ожидании дальнейших команд. И вот кто-то из флотских разглядел в бинокль, что на берегу красные, придя к власти, расправляются со своими противниками. Естественно, западные, в данном случае французские, демократы решили: мертвым уже все равно, а вот по красным надо ударить как следует. И произвели залп.

Но то ли Жанна Лябурб успела как следует разложить личный состав французского боевого корабля, то ли порох у него отсырел от долгого стояния в Одессе, но снаряды цели не достигли — недолет получился. Съемочная же группа сочла за благо съемки прекратить. Теперь известно, что заканчивали картину через год, а на экраны она вышла только в 1924 году.

Однако нужно оставаться честным, и та продукция, которую выпускала «Киносекция политотдела 41-й дивизии», делала свое полезное дело: снимали хронику на фронтах Гражданской войны, просветительские фильмы — как уберечься от холеры и т. д. Только, как говорится, не долго музыка играла. Через полгода в Одессе снова случился переворот. С боями в город вошли деникинцы, белая гвардия.

Новая власть, очевидно, тоже понимала, что кино — это мощное оружие. Она арестовала руководителя, или, как тогда называли, — коменданта киностудии, актера Одесского русского драматического театра Петра Инсарова. Потребовала выдать все снятые фильмы, чтобы их уничтожить. Но Инсаров успел накануне ареста спрятать ленты, и в белогвардейской контрразведке стоически молчал… Его расстреляли, и унес с собой в могилу Инсаров тайну захоронения фильмов, не узнали ее белогвардейцы. Стало ли главной причиной уничтожение Инсарова то, что он был первым одесским киноруководителем, или то, что он активно участвовал в большевистском подполье, теперь неважно. В Одессе не знают этой тайны до сих пор. Несколько раз предпринимались попытки найти фильмы на территории студии, но пока они остаются безуспешными…

В общем, с 1919 года день рождения Одесская киностудия всегда отмечала 23 мая, отсчитывая годы своего существования как государственной киностудии от того самого решения Одесского губисполкома. А общегосударственное решение о национализации всего кинодела в государстве было подписано Лениным только 19 августа. Так что и тут Одесса оказалась впереди всех, всех впоследствии московских киностудий. Неудивительно, что и в дальнейшем, отмечая свои юбилеи, Одесская киностудия исторически отталкивалась именно от майского решения губисполкома, а не от августовского ленинского декрета. И просуществовала она в таком статусе, как государственная, 86 лет, до того момента, пока не преобразовали ее в закрытое акционерное общество.

Но это уже совсем другая история. Правда, достойная того, чтобы ее рассказать. И продолжить…