Когда в последний раз вы чувствовали мбуки-мвуки или гигил?

Приходилось ли вам когда-нибудь ощущать легкое мбуки-мвуки – непреодолимое желание сбросить с себя одежду во время танца?

Или, может быть, вам доводилось испытать килиг – дрожь возбуждения, которая возникает при разговоре с объектом обожания?

А как насчет эйтвайен – чувства свежести и бодрости, которое дарит прогулка в ветреную погоду?

Эти слова из банту, тагальского и нидерландского языков не имеют точных эквивалентов ни в английском, ни в русском, но описывают совершенно конкретные эмоциональные переживания, которые, тем не менее, не отражены в нашей речи.

Однако с легкой руки Тима Ломаса, сотрудника Университета Восточного Лондона (Великобритания), они вполне могут войти в обиход.

В рамках своего проекта “Позитивная лексикография” Ломас стремится отразить множество различных оттенков приятных ощущений (в некоторых из них явно чувствуются и горьковатые нотки), знакомых людям в разных уголках земного шара. Ломас надеется привнести их в нашу повседневную жизнь.

В английский уже вошли заимствования из других языков, обозначающие целый спектр эмоций – например, французское слово “фриссон” (трепет) или немецкое “шаденфройде” (злорадство), – но огромное количество подобных слов еще не просочились в наш лексикон.

Ломас уже нашел сотни таких “непереводимых” ощущений – и это лишь самое начало пути.

Ученый надеется, что изучение этих слов позволит нам глубже и точнее понять самих себя: “Благодаря им открывается совершенно иной взгляд на мир”.

По словам Ломаса, на этот проект его вдохновила беседа о финском понятии сису – это нечто вроде “необычайной стойкости в неблагоприятных условиях”.

Как утверждают знатоки финского языка, слова “выдержка”, “упорство” и “устойчивость” не способны выразить ту внутреннюю силу, которая присуща этому состоянию.

Слово оказалось непереводимым в том смысле, что ему не нашлось прямого или очевидного эквивалента в другом языке, чтобы выразить эту глубинную сущность.

Ломаса это заинтриговало, и он начал искать другие примеры, перелопачивая научные труды и приставая с расспросами ко всем знакомым иностранцам.

Первые итоги этого проекта были опубликованы в прошлом году в научном журнале “Позитивная психология” (Journal of Positive Psychology).

Многие выписанные им термины относятся к весьма специфическим положительным ощущениям, которые часто бывают обусловлены совершенно особыми обстоятельствами:

дежбундар (португальский) – веселиться, отбросив всякое смущение;

тараб (арабский) – навеянное музыкой ощущение экстаза или зачарованности;

синрин-ёку (японский) – расслабление, достигаемое благодаря “лесным ваннам” в прямом и переносном смысле;

гигил (тагальский) – непреодолимое желание ласково ущипнуть или сжать в объятиях предмет своих нежных чувств;

юань бэй (китайский) – чувство полного и совершенного успеха;

иктсуарпок (инуитский) – нетерпеливое ожидание другого человека, заставляющее постоянно выходить из дома, чтобы проверить, не идет ли он.

Но есть в этом перечне и слова, обозначающие более сложные переживания – иногда отдающие горчинкой:

нацукасии (японский) – ностальгическая тоска по прошлому, счастливые воспоминания и грусть от того, что это счастье уже позади;

ваби-саби (японский) – неясное и печально-возвышенное переживание, в центре которого стоит преходящий и несовершенный характер красоты;

саудади (португальский) – меланхолическая тоска по человеку, месту или вещи, отдаленным в пространстве или во времени, неясные мечты о том, чего, может быть, даже не существует;

зензухт (немецкий) – “тоска о жизни”, острое стремление к другому состоянию или жизненному пути, даже если они недостижимы.

Помимо этих эмоций в словаре Ломаса описаны личностные характеристики и модели поведения, которые могут определять благополучие человека в долгосрочной перспективе и способы взаимодействия с другими людьми:

дадирри (язык австралийских аборигенов) – глубокий духовный опыт вдумчивого и уважительного выслушивания других людей;

пихентадьу (венгерский) – это слово буквально означает “с ненапряженным, расслабленным мозгом”, так называют сообразительных людей, способных тонко пошутить или придумать изящное решение сложной проблемы;

дезенрашкансу (португальский) – ловко выпутаться из непростой ситуации;

суха (санскрит) – настоящее долговременное счастье, не зависящее от обстоятельств;

оренда (гуронский) – сила воли человека, способная изменить мир вопреки, казалось бы, непреодолимым, роковым обстоятельствам.

На сайте ученого можно найти еще много таких примеров – или добавить свои.

Ломас охотно допускает, что многие из предложенных им на данный момент описательных переводов передают смысл этих понятий лишь приблизительно.

“Весь проект пока находится в работе, и я стараюсь постоянно уточнять приведенные описания, – поясняет он. – Конечно, мне очень пригодятся отзывы и предложения посетителей по этому поводу”.

Ломас надеется, что в будущем другие психологи начнут исследовать причины и последствия таких переживаний, чтобы выйти за рамки английских представлений об эмоциях, которые на данный момент преобладают в научных работах его соотечественников.

Однако исследование подобной терминологии может вызывать не только научный интерес. Ломас полагает, что эти слова могут помочь людям изменить собственные ощущения, обратив их внимание на мимолетные чувства, которых долгое время оставались незамеченными.

“В нашем потоке сознания – этой волне различных ощущений, переживаний и эмоций – так много перемешано, что значительная часть проходит мимо нас”, – утверждает Ломас.

“Мы замечаем те чувства, которые научились распознавать и называть, но о массе других можем даже не догадываться. Поэтому я думаю, что если эти новые слова войдут в наш лексикон, то помогут нам выразить целый спектр переживаний, на которые мы раньше почти не обращали внимания”.

Научный сотрудник Йельского университета (США) Марк Брэкетт установил, что изучение новых слов, обозначающих эмоции, помогло детям в возрасте 10-11 лет улучшить оценки по итогам года и свое поведение на уроках.

“Чем выше эмоциональная гранулярность, тем больше смысла человек способен извлечь из своей внутренней жизни”, – утверждает он.

И Брэкетт, и Барретт согласны с тем, что “позитивная лексикография” Ломаса может стать стимулом для выявления более тонких граней эмоциональных переживаний.

“Эти слова и понятия, которые они обозначают, можно рассматривать как инструменты для выстраивания своей жизни”, – полагает Барретт.

Они даже могут вдохновить нас на попытку испытать новые ощущения и посмотреть на старые под новым углом.

В будущем Ломас намеревается провести исследования и в этом направлении. А пока он продолжает наращивать свой словарь, в котором уже почти тысяча терминов.

Ученый признается, что из всех найденных слов чаще всего ему приходится задумываться над японскими понятиями, такими как ваби-саби (то самое “неясное и печально-возвышенное переживание”, в котором содержится намек на мимолетность и несовершенство).

“Эта концепция позволяет находить красоту в устаревших и несовершенных вещах, – говорит ученый. – Если бы мы видели мир так, может быть, и к жизни относились бы иначе”.