Письма с фронта

Мой отец, Юхименко Григорий Васильевич, прошел ее от первых дней и до завершения на Дальнем Востоке, в боях с японцами. Вернувшись домой, он ушел из семьи — а мне, 11‑летнему пареньку, так хотелось узнать о его боевом пути! В 1953 году он умер. Женщина из той семьи отдала мне орденские книжки отца, и я узнал, что он воевал в Сталинграде, за что награжден соответствующей медалью, орденом Отечественной войны, был представлен к награждению орденом Красного Знамени, о чем говорит справка его командира, находящаяся в семейном архиве. А каких-либо подробностей о его боевом пути нет, кроме наградного документа, говорящего о том, что «капитан Юхименко Григорий Васильевич, командуя отдельным 13‑м зенитно-пулеметным батальоном, личным примером увлекал бойцов на разгром врага».

Когда я женился, меня приняли в семью жены как сына. Тесть, Козюба Даниил Кириллович, тоже воевал, окончил в 1942 году курсы среднего политсостава и начал войну на Волховском фронте заместителем командира роты противотанковых ружей (ПТР) по политчасти, затем был парторгом, агитатором политотдела на Волховском, Ленинградском, I и II Прибалтийском, I Украинском фронте. Закончил войну майором. На мои расспросы о войне отвечал: «Война — это тяжелый труд» — и умолкал.

После смерти тещи, Антонины Дмитриевны, я обнаружил сохраненные ею письма с фронта от мужа. Прочитав их, я многое понял о том, что такое война, как он воевал, с чем сталкивался на войне. Хочу и с вами, дорогие читатели, поделиться характерными выдержками из этих писем.

Итак, 20‑го сентября 1942 года он пишет (до 1942 года имел «бронь»): «Моя хорошая! Сейчас я живу в лесу в блиндаже с товарищами. Теперь я стал зам. командира роты ПТР по политчасти. Добираясь до своей части, прошел большое расстояние по местам недавних сражений. Поля изрыты взрывами бомб, попадаются неразорвавшиеся снаряды, валяются простреленные каски, сгоревшие танки. Местами встречаются могилки с табличками, где покоятся одиночки и группы героев, павших в борьбе с людоедами… В одном селе, где не было наших войск, после налета вражеской авиации, оказалось 15 жертв. От села остались одни развалины…»

13 октября 1942 года: «…В госпиталь привезли 8‑летнего мальчика с отрезанной ногой и рукой. Он не плакал. Очень беспокоился, что может умереть и не увидеть своего папочку, который на войне бьет немцев. Это одно; а второе — «кто же теперь маме будет дрова возить?». Это меня очень поразило, и я невольно вспомнил свою Валюшу. Как они там с Люсенькой? Как твои дела, моя Таниночка?»

29 ноября 1942 года: «Я писал тебе, что скоро начнутся боевые дела. Они уже были. Наше подразделение ходило в атаку на врага, сильно укрепившегося, залезшего глубоко в землю, понастроившего дотов и дзотов, обвившего себя колючей проволокой, заминировавшего подступы к себе. Командир роты остался в штабе полка, а я с полком роты и своим подразделением двинулись вперед. Лощина, по которой мы выдвигались, сильно обстреливалась артиллерийским и минометным огнем. Сильный шквал огня. Наше подразделение залегло: только я успел встать на колени и нагнуться, как в двух-четырех метрах от меня разорвалась мина. Шквал земли и осколков осыпали большую площадь. Я вытер лицо от грязи. Мне разбило левое стекло очков и, к счастью, совсем немного царапнуло переносицу. После еще нескольких разрывов я пополз вперед. В двух метрах от меня в траншее находились наши бойцы. Я им говорю: «Вперед, товарищи, вперед!» Но они ни шагу. Я к ним — оба мертвы. Как сам уцелел — не знаю. Смерть была у них хорошей, пали на пути к выполнению боевой задачи! Непрерывно летят осколки снарядов, мин, слышен свист пуль, шрапнель — все это норовит впиться в твое бренное тело, норовит забраться поглубже в тебя и лишить жизни! Хитер, коварен, еще крепок враг. В предсмертной агонии он цепко держится за занятые рубежи, но немец уже не тот!»

5 декабря 1942 года: «Дорогая Таниночка! События последних дней тебе известны из печати и радио. В этих событиях я получил боевое крещение. В одном из таких боев меня не станет… Война есть война. Она требует жертв! За Родину, за счастливую жизнь наших жен, матерей и детей легко отдать жизнь. Побольше бы уничтожить коричневой чумы».

25 января 1943 года. «…Если ты внимательно слушала радио и читала газеты, то знаешь, что наши войска в районе (цензура затушевала) вели успешное наступление. В боях за один из рабочих поселков я 21 января получил сквозное пулевое ранение в правую руку, между кистью и локтем. В госпиталь ехать отказался, т. к. рука работает исправно и может держать винтовку!»

17 февраля 1943 года. «…Раны мои почти затянулись. Сегодня пришло сообщение о взятии Харькова. Ты чувствуешь силу Красной Армии? Вот она, наша могучая, любимая, всенародная Красная Армия во всей своей красе».

24 февраля 1943 года. В это письмо он вложил письмо сыну: «Здравствуй, Валера. Сегодня я прочел в газете, что немцы убили Манжина Сеню 9 лет и его товарищей. Всего 11 мальчиков. Мне очень жаль погибших деток. Сеня ведь только немножко старше тебя, он так же хотел жить, как и ты… Мы с его папой будем уничтожать этих немцев десятками, пока общими силами не уничтожим и не прогоним немцев с нашей земли!»

14 марта 1943 года. «…Сейчас получил прекрасный автомат. Заставляю их поработать на службе Родине!.. Слышу шум боя. Скорей бы туда».

6 апреля 1943 года. «Маленькая передышка и снова бой. В ушах звенит от сильного минометного и артиллерийского обстрела… Усугубляет положение то обстоятельство, что бой идет в лесу. Мины разрываются от ударов о стволы деревьев. Их осколки поражают то, что находится на поверхности земли и что закопано в землю. Когда раздается крик их ишака (так мы называем шестиствольный миномет), все на минуту затихает. Ждем разрывов, но когда запоет наша «Катюша», когда тысячи орудий и минометов заведут свою, нами любимую песню, души каждого из нас тоже запоют. Не здесь, а там полетят конечности фрицев, там появятся вдовы».

4 мая 1943 года. «Моя Таниночка! Признаюсь тебе, дорогая, что свою родную Украину я вспоминаю сейчас как никогда! Весна у нас, в Смеле, в годы моего детства и юношества, своей красотой оставила неизгладимую память. Помню вишневый сад весь в цвету, слышно жужжание пчелок, всюду раздаются трели птиц. В (затушевано цензурой) области ничего подобного. Лес и болото, торф, мох и вода. Враг у стен великого города Ленина терпим быть не может. В ближайшие месяцы решится судьба гитлеровской Германии. Мы будем бить врага не только зимой, но и летом».

14 декабря 1943 года. «Здравствуй, сын мой! Сегодня получил твое письмо. Очень рад, что по письменной работе по арифметике ты получил отличные оценки. Если будешь служить в Красной Армии, пойдешь в артиллерию — там нужно быстро и точно производить вычисления для стрельбы по врагу. По твоим данным наведут пушки в цель — и, начав стрелять, разобьют танки врага. За это правительство может наградить тебя орденом, а главное — ты уничтожишь много врагов и приблизишь дело победы. До свидания. Привет маме и Люсе. Твой отец, Д. Козюба».

8 марта 1944 года. «… сегодня мне вручили орден Красной Звезды. Командование высоко оценило мой вклад в разгром врага».

17 апреля 1944 года. «…Я здесь в лесу ненадолго. После обеда ухожу снова на передовую. Сделаю только доклад моим новым знакомым. Ты представляешь, в каких условиях приходится читать доклады? Аудитория внимательно слушает под шум леса и щебетание птичек, не унимающихся во время обстрела».

2 июля 1944 года. «…Впервые я в Белоруссии. Идем по стопам врага. Только несколько дней тому назад здесь был немец. Изрядно набили полному гаду все, по чем только можно ударить».

6 июля 1944 года. «Таниночка! Ты слышишь по радио о наших успехах? Взят Минск, Вилейка, Полоцк. Замечательно действуют войска генерала армии Баграмяна… Местами фрицы очень спешили. Им было жарко, и потому фрицы снимали и бросали все, что только можно было бросить: нижнее белье, шинели, гимнастерки, вещевые сумки, снаряжение и боеприпасы… Они тащили с собой массу гражданских вещей — и все это побросали в панике. На очередном рубеже оказывают сильное сопротивление. Не хотят, сволочи, расставаться с нашей землей».

10 июля 1944 года. «… Вся оборона противника взломана, враг огрызается, стараясь задержаться на каждом более или менее удобном рубеже. На дорогах стоят сгоревшие машины, валяются огромнейшие бельгийские лошади».

21 июля 1944 года. «…Мы на латвийской земле. Посмотрела бы ты, как она хороша! Все деревеньки целы и невредимы. Только там, где шел бой, сожжены некоторые дома и государственные учреждения. Местность довольно красива».

4 августа 1944 года. «…Велика радость наша по случаю получения благодарности от т. Сталина: за освобождение войсками II Прибалтийского фронта г. Двинска и других городов другими фронтами. Народ ликует! Весь мир радуется успехам Красной Армии!»

5 сентября 1944 года. «Мое счастье, моя любовь! Привет, привет с фронта Отечественной войны! …За образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками правительство отметило меня, помимо ордена Красной Звезды, красивым орденом Отечественной войны».

20 сентября 1944 года. «Моя неоценимая труженица! Привет с фронта! Мы снова ликуем! Вот уже третья благодарность т. Сталина нашей части за отличие в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Ты слышала приказ Верховного главнокомандующего генералу армии Баграмяну, вчера вечером переданный по радио? В числе многих командиров значится и фамилия нашего генерала. Еще небольшой промежуток времени — и Прибалтика будет полностью освобождена от немцев. Тогда всей силой Прибалтийских и Ленинградского фронтов мы нанесем врагу удар в самое чувствительное место».

31 января 1945 года. «Привет из Курляндии! Как видишь, я все еще бью врага, как и многие мои товарищи по оружию. Признаюсь, многим из нас хотелось бы туда, где дымят всесокрушающие на своем пути наши танки, самоходная артиллерия и все другие виды нашей могучей техники нашего исключительного оружия! То, что мы видели на территории Ленинградской области, Белоруссии, Прибалтики, совершенное немцами, взывает к мщению. О, мы отомстим им за все их злодеяния. Они испытают на своей шкуре, что такое война! Пусть их жены, отцы и матери переживут то, что творили их мужья и дети на нашей истерзанной земле! Война вступила в свою завершающую стадию. Сейчас, когда я пишу эти строки, до Берлина осталось 130—140 километров».

4 марта 1945 года. «Могу сообщить, что я сейчас в Германии. Наконец-то нам пришлось добраться до самого логова зверя и проникнуть в него. Здесь мы чувствуем себя на высоте положения. По прекрасным дорогам можем делать стремительные броски туда, куда направляют нас гениальные полководцы Красной Армии… Пишу это письмо в роскошной квартире сбежавшего бюргера. Бросил все: гардеробы полны одежды, комнаты обставлены прекрасной мебелью, на окнах гардины и дорогие занавески. В спальнях — роскошные постели. Видно, жил на широкую ногу. На стенах — фамильные портеры, картины и боги, боги, боги. Бросается в глаза фотография, на которой мы видим могилу с березовым крестом и дубовым венком в лесу. Где-то в Белоруссии или в Ленинградской области пал собачей смертью сын старого немецкого вояки. Эта фотография — все, что осталось от него.

На каждом доме висит белый флаг — что значит «сдаюсь и лапки вверх». Встречающиеся на улице старые фрицы снимают головные уборы и низко кланяются. Подлые твари лебезят, чуть ли не у ног ползают. Фрау тоже подобострастны. Некоторые волком смотрят, но страшно боятся русских. Не знаю, кто может польститься на эту мерзость, чьи руки обагрены нашей кровью, кто писал своим Гансам: «Пришли детский костюмчик, ничего, если он будет в крови, она отмоется». Только люди, потерявшие человеческое достоинство, могут польститься на немецкую падаль. Таких людей мы не найдем среди воинов Красной Армии! Мы не убиваем тех, кто прекратил сопротивление. Мы не убиваем женщин, стариков и детей, но мы даем им почувствовать, что такое война!»

31 марта 1945 года. «Скоро кончится война. Ты слышишь, как стремительно движутся союзники нам навстречу! Ты понимаешь, как скоро украинец пожмет руку американцу? А это значит — Победа, наша велика Победа!

27 мая 1945 года. «Привет из всех мест, где застал нас праздник Победы! Воображаю, как ликовали люди в тылу, как сияла моя любимая Таниночка, как, подражая ей, веселились детки, услышав о конце войны! До свидания, целую, твой Даня!»

После Германии ему пришлось еще освобождать Прагу от фашистов. Ратный подвиг майора Даниила Кирилловича Козюбы отмечен орденами Красной Звезды, Отечественной войны, а также медалями «За оборону Ленинграда», «За освобождение Праги», «За победу над Германией» и многими юбилейными.

После демобилизации в июне 1946 года он вернулся в семью, был назначен главным инженером сахарного завода, затем был переведен в Харьковский Совнархоз, а закончил трудовой путь управляющим пуско-наладочного управления мясо-молочной промышленности. Где бы ни работал, он пользовался глубоким уважением рабочих и сотрудников. Умер Даниил Кириллович в 1983 году. Воспитал двух сыновей и дочь. Сейчас уже подрастают трое правнуков. Вечная память солдату Победы!