Плачьте, но снимайте – газета «Харьковские известия»

Уже 23 июня на фронт отправилась первая группа кинодокументалистов, а 8 июля в «Союзкиножурнале» № 63 появились военные съемки. Начиная с этого момента, репортажи с фронта стали основным содержанием «Союзкиножурнала» (СКЖ). Несмотря на оперативность первых съемок, кинохроника оказалась совершенно не готова к работе на фронте — ни в организационном, ни в техническом, ни даже в творческом плане.

Довоенная кинохроника работала в обычном диапазоне: пышные военные и физкультурные парады, красочные праздники, правительственные приемы, визиты важных иноземных персон, торжественные пуски электростанций и прочее в том же духе.

Оператор киногруппы Украинского фронта Константин Богдан вспоминал: «По дороге на Житомир на 52-м километре стоит заслон из наших танков. Решили поообедать. Неожиданно появились немецкие танки, и начался бой. Мы оказались между немцами и нашими. Над головами свистят снаряды, загорелось рядом село. Я подумал, что надо бы снять горящие дома, и высунулся было наружу. Немцы нас засекли и стали бить из танков. Земля, кажется, раскололась. Огонь, грохот. Вот тут до меня дошло, что такое быть оператором на фронте. Все сидят в земле, летают только пули да снаряды, и лишь оператору надо высовываться, чтобы хоть что-нибудь снять».

Вот характерное письмо одного из них. Григорий Донец сообщает своему начальнику, руководителю фронтового отдела Главка кинохроники Р. Г. Кацману: «…нахожусь в Севастополе. Никого здесь не застал, работать очень тяжело, почти невозможно. Стоит сплошной грохот, гансы делают что хотят. Ходить и ездить можно только ночью и с большим риском днем (за три дня нас два раза накрыли и один раз засыпали…). Но раз меня сюда направили, буду работать до конца, до последнего метра пленки, хотя еще не представляю себе, что снимать, так как все ушли в землю и работают ночью».

Быстро выяснилось, что ни храбрости, ни прежних профессиональных навыков на фронте недостаточно: даже шустрым и находчивым — по кодексу профессии — операторам поначалу элементарно не хватало реакции вовремя включить камеру.

Кинохронике трудно далась эта внезапно открывшаяся правда жизни, ее жуткие бездны. Анатолий Крылов рассказывал позднее про свои первые впечатления на войне: «Город Смоленск я видел до войны красивым, чистым, зеленым. А сейчас от окраины остались лишь трубы да груды пепла. Мы, девять операторов, смотря на этот хаос, хотели вынуть из кофров аппараты и снимать это чудовищное бедствие, но мы еще не имели соответствующих документов…»

Снимать кровь, трупы, ужасы войны мешали и чисто человеческие соображения. «Плачьте, но снимайте» — этот наказ фронтовым операторам был услышан не сразу. Да и не так просто было следовать ему.

«…Трудно, невозможно было снимать наше горе, наши потери, — признавался документалист Роман Кармен. — Вспоминаю, что когда я увидел, как на моих глазах был сбит наш самолет и когда были обнаружены трупы летчиков, я не снимал это, просто не снимал! У меня камера была в руках, и я, давясь слезами, смотрел на это, но не снимал».

В годы войны основной формой показа кинохроники были регулярные выпуски «Союзкиножурнала», куда фронтовые репортажи, очерки, портретные зарисовки входили в виде отдельных сюжетов. Другой важнейшей формой кинохроники были документальные фильмы, посвященные наиболее масштабным сражениям и стратегическим операциям. На обоих этих направлениях кинохроника вынуждена была работать в жестком агитационно-пропагандистском режиме. 2 декабря 1943 г. Главкинохроника издала директивное письмо «О съемках кинолетописи», в котором самым подробным образом перечислялись тематические направления специальных съемок для летописи. Примечательно, что раздел «Трудности и жертвы войны» не только официально разрешал, но даже обязывал снимать трудности войны, поражения и потери. «Необходимо снимать потери в людях после боя, трупы наших бойцов, лица тяжелораненых, кровь. Потери в технике. После боя. Подбитые и горящие танки, сбитые самолеты. Морской бой и гибель корабля или пожар на корабле…» Еще раньше во фронтовые киногруппы ушла директива, предписывавшая «На съемки немецких зверств пленки не жалеть».

Долгое время официальная статистика утверждала, что из всех операторов и работников фронтовых киногрупп за годы войны погиб каждый пятый. Историк кино В. П. Михайлов вывел более печальную статистику: каждый второй ранен, каждый четвертый убит…

Однако и у него не было полных данных. Одна из самых тяжких потерь такого рода случилась в первые месяцы войны при окружении Киева: вместе с войсками попала в окружение киногруппа Украинского фронта в составе десяти человек. О ее судьбе до сих пор ничего не известно. В числе погибших кинематографистов — оператор Павел Лампрехт и руководитель киногруппы Балтийского флота Анатолий Знаменский.

На войну рвались совсем молодые. Целый курс операторского факультета ВГИКа ушел на войну, с условием, что свои дипломные работы студенты снимут прямо на фронте. Многие из них уже никогда не вернулись…

Четыре года войны не прошли даром для кинематографистов. Теперь это были уже умелые, хорошо подготовленные бойцы. Они научились воевать, маскироваться, быть по возможности осторожными.

Освободительный путь армии по Европе был оплачен многими сотнями тысяч жизней ее воинов. Самые большие потери последних месяцев войны не обошли стороной и фронтовых операторов. У стен Кенигсберга погиб Владимир Крылов. В боях на городских улицах Бреслау погибли два верных друга, два храбрейших оператора — Владимир Сущинский и Николай Быков. В боях за Вену получил смертельное ранение Семен Стояновский. При освобождении Венгрии погиб Яков Лейбов. В сражении на земле Чехословакии был убит Александр Эльберт. В Югославии, на подступах к Триесту, уже в майские дни 1945-го погиб Виктор Муромцев. Это была последняя жертва, положенная кинофронтовиками на общий алтарь Победы…

Кадры кинолетописи, снятые фронтовыми операторами, и сегодня стоят на страже великого подвига нашего народа, защищая от беспамятства.