Под сенью ботанического сада

А начать рассказ нужно с главного. А главное у нас что? В данном случае кто? Правильно, тот, кто за все радеет и отвечает. Значит, — директор. Директор ботанического сада Харьковского Национального университета им. В. Н. Каразина Александр Алехин в этой должности уже двадцатый год. Пришел в сад юношей после окончания Харьковского техникума зеленого строительства — между прочим, одного из трех во всем тогда Советском Союзе — в 1978 году на должность мастера. Из сада ушел служить в армию, однако через два года вернулся в сад. Поработал в отделе природной флоры, а затем в отделе цветоводства — уже инженером, «все время наблюдая и ко всему присматриваясь», — говорят о директоре сотрудники-ветераны. «А окончив биофак родного университета, в один из, так сказать, перерывов между сменами руководства, когда некоторые горячие головы разработали план реструктуризации нашего сада и решили превратить его просто в питомник по продаже растений, после долгих уговоров согласился стать директором. С тех пор в саду никто ни разу об этом не пожалел, — говорит заведующая отделом тропических и субтропических растений Полина Васильевна Гордеева. — Александр Алексеевич знает сад, как никто. Профессионально разбирается в нашем деле лучше всех. Честное слово! Он знает больше меня, хотя я здесь работаю уже больше 50 лет. Вот нет сейчас, к сожалению, такой должности в штатном расписании, как мастер, но по смыслу она самая подходящая и для первой должности Алехина, и для теперешней, ибо мастер, как и начальник, должен превосходить всех в знаниях. А директор любит наше дело, понимаете? Оттого, наверное, и ругаемся, бывает, но при этом он ни разу никого не то что не оскорбил, а даже не обидел. Нет, нам повезло с директором, эти слова по долгу службы от имени всего коллектива могу сказать. Ну а лучшие, лучшие пускай останутся в душе…»

— Да везде понемногу, но в Никитском ботаническом, конечно, многому научился.

— Первое общение было очень давно, где-то в 1977 году, когда я впервые попал в Крым, будучи учащимся ХТЗС. Я был на практике в Киеве в Центральном республиканском ботаническом саду Академии наук УССР, так он тогда назывался. Работал я там полгода, вот такая в ту пору была у нас производственная практика, и за это время мне удалось посетить многие уголки тогда еще Советского Союза. Одна из поездок была в Крым. Приятель мой проходил там практику на обкомовской даче в Алуште в Рабочем уголке. Да, посылали тогда на производственную практику и на такие участки. Вот я к приятелю приехал, и мы вместе с ним отправились в Никитский ботанический сад. Таким было первое мое посещение знаменитого сада. А потом оно стало регулярным, ну, скажем так, регулярно-периодическим. После появились друзья, один их них — заместитель директора по научной работе Никитского ботанического сада Геннадий Сергеевич Захаренко, я уже приезжал к ним, в Дом аспирантов. Сейчас это уже совершенно другая гостиница. Ну и, конечно, командировки, участие в конференциях, семинарах, в частности, в позапрошлом году была конференция в саду, где мы принимали участие, даже в мае прошлого года была конференция по ландшафтной архитектуре на базе Никитского ботанического сада, на которой я выступал с докладом.

— Дело все в том, что у ботаников, да, наверное, и у всех людей науки, не существует границ и не должно существовать. В мае прошлого года, по крайней мере, абсолютно ничего не изменилось, только меньше участников приехало, чем в обычные годы, просто-напросто. А отношения людей остались те же самые. Кстати, и в Брянске, где был во время отпуска, участвовал в конференции на базе Брянского государственного университета — отношение такое же самое, как было раньше, как собирались какие-то друзья, коллеги, так и собираются. Единственное, старались не затрагивать политические темы, потому что все-таки телевидение как российское, так и наше, формирует определенные образы, и эти образы не всегда бывают достоверны. И, конечно, когда начинаются разговоры на политическую тему, могут быть какие-то срывы. А как только разговор переходит в научную плоскость, плоскость ботаническую, все обнимаются, целуются и все прочее — восстанавливается доброжелательность и всеобщее взаимопонимание.

— Конечно!

— Это же не воровство. А потом, все ботаники, и мы в том числе, если это не единственное растение в коллекции, обязательно делятся либо черенками, либо семенами, либо вообще посадочным материалом. И когда к нам приезжают, мы всегда тоже даем посадочный материал. Вот когда я ездил в мае прошлого года участвовать в конференции, мы с сотрудниками для коллекции Никитского сада передали четыре новых сорта вейгелы обильноцветущей, и люди были нам очень благодарны. Но, вы правы, бывают и другие случаи, то есть у каждого явления есть две стороны. В этой связи приведу, извините, себя в пример. В конце 70‑х годов на ялтинской набережной, неподалеку от Никитского ботанического сада, периодически возникала такая интересная ситуация, как продажа книг с лотка. Ничего, скажете, интересного, обычное дело. Да, только продажа своеобразная, вернее, как оказалось, ее результат. На виду выставлены лоты — книжки под номерами. Покупаешь лотерейку, смотришь на номер и получаешь книжку под соответствующим номером. Если тебе изначально что-то приглянулось, ты можешь выиграть, а можешь и не выиграть. Ну, в общем, то, о чем говорят лохотрон. Я увидел книжку, переводную с чешского на русский, хорошо иллюстрированную, она называлась «Азбука цветов», и загорелся ее выиграть. И вот я покупал, покупал эти лотерейные билеты, а она все не попадалась и не попадалась. Какие-то другие книжки шли в руки, я их там же раздавал, но… А потом увидел: когда барышня, которая этот лохотрон устраивала, поняла, что на столе-то книжек практически не осталось никаких, она нырнула под столик, и сама вытащила именно ту лотерейку, номер которой соответствовал номеру моей книжки. «О! Как вам повезло, — провозгласила она деланно, — вы таки выиграли эту книжку!» Но я уже не стал разбираться, а был доволен, что приобрел-таки ее для своей библиотеки.

— Да, по телефону, конечно, поздравили. Но, к сожалению, не смогли приехать, хотя ими было подано четыре заявки для участия в нашей конференции, и мы напечатали их материалы.

— Наш сад был основан в 1804 году, Никитский сад в 1812-м. То есть три года назад ему исполнилось 200 лет, и мы, конечно, ездили их поздравлять, участвовали в конференции — было очень серьезное мероприятие. Но самое ценное в таких ситуациях — это подарок растений каких-то новых, которых в коллекции пока нет, в данном случае у получателя. В этот раз на юбилейную конференцию в подарок мы возили уникальное растение, которого всего несколько экземпляров в Украине. А может быть, в Украине больше и нет, разве что в одном-двух садах. Но в нашем саду и в Никитском оно теперь точно есть!

— Ну-у, думаю, более или менее.

— Вот теперь — болотный кипарис сорта Peve Minaret, новая компактная форма болотного кипариса. Подаренный нами, надеюсь, вырастет у них крупным и красивым и будет напоминать о нашем ботаническом саде, нашем коллективе.

— Писать не писал, но читать, может быть, и читал. Но это же такое дело, которое касается кого-либо лично, правда? Поэтому я бы не хотел эту тему раскрывать до конца.

— Вы знаете, любая поездка в другой ботанический сад, в другой город всегда дает что-то новое или критически пересмотренное старое для меня и дает новый толчок в работе. Кроме всего прочего, ты там можешь почерпнуть какую-то мысль, а то и идею. После любой поездки всегда, хотя бы непродолжительное время, более интенсивно работаешь. Поэтому, конечно, нужно ездить чаще и общаться чаще, это стимулирует к продуктивной работе.

— Скажем так, может быть, не все, имеющие педагогическое образование, участвуют как сертифицированные специалисты. Но ведь в жизни часто происходит общение с людьми, которых называют учителями от Бога: они очень эрудированны, знающи, а самое главное, умеющие этим делиться с другими. И, может быть, не прямо, а опосредованно подобное происходит на конференциях всегда и везде. Вот на нашей конференции в прошлом году был устроен мастер-класс представителями студии цветочного дизайна «Флорис» по аранжировке осенними цветами. И многие сотрудники ботанических садов, будучи у нас на конференции, с удовольствием поучаствовали в этом мастер-классе. Они для себя, конечно, много нового почерпнули. А в Никитском ботаническом саду в том же году было роскошное шоу — презентация новых сортов романтических роз. Известно ведь, что там розы зимуют лучше, чем у нас, там теплее и есть возможность выращивать так называемые английские или романтические розы. Эти розы вечнозеленые, они не сбрасывают листья, вьющиеся, у них очень длинные побеги. Так вот под классическую музыку, с участием артистов, одетых в платья мужские и женские столетней или даже полуторастолетней давности, в танце они презентовали сами цветы и букеты из романтических сортов роз, часть из которых была выведена в Никитском ботаническом саду. Это было роскошное представление, все с большим удовольствием его посмотрели и для себя очень многое открыли.

— Они бывают разные. Есть такая группа, которая называется именно «романтические розы», они совершенно уникальны — крупные, очень махровые, у них очень разнообразная окраска в широчайшей гамме пастельных тонов, они ароматные, причем аромат у них проявляется по-разному. Очень красивые!

— Ну, конечно. У нас эти идеи уже давно витают в воздухе, но они требуют определенных финансовых вложений, коими, к сожалению, мы сейчас не располагаем. Но как-то приобщать публику к нашим растениям, нашему саду, к восполнению пробела знаний, которые у многих людей до сих пор существуют, необходимо. Потому что в городе есть немало жителей, которые ни разу в жизни не были в Харьковском ботаническом саду. Вот в саду Копенгагена были, а дома — нет. Безобразие!